Коля Плотников, конечно, не подозревал, какой силой воздействия обладает в наш век телевидение, пока не обратился однажды к его помощи, и, как говорится, в другой раз будет умнее.

Но слушайте по порядку.

У Николая Плотникова было четверо сыновей: трехгодовалый Степан, пятилетний Виктор и двойняшки Василий с Сергеем по шести лет каждому. Насмешники утверждали, что Плотников в свое время недогулял по Севастопольской улице, которая считается в Норильске улицей любви и фантазии, и теперь, мол, наверстывает упущенное. Так или иначе, но когда отец благородного семейства выходил с сыновьями гулять по проспекту Ленина или на демонстрацию, зрелище, скажу я вам, было завидное. Огромный, невероятно сильный, он обсаживал могучие плечи ребятами и нес их, как букет живых цветов, через весь город к трибуне, установленной на Октябрьской площади. И каждый раз, когда они проходили мимо заведующего культотделом исполкома, приставленного к микрофону, тот, глядя на них, провозглашал здравицу в честь норильских ребятишек. И громче всех кричал в ответ «ура» сам Николай Плотников, поддержанный дружным квартетом сыновей.

Со стороны казалось, что в этом семействе царит единодушие, взаимопонимание и порядок. Но не так-то было на самом деле. Мой приезд в Норильск совпал, к примеру, с таким печальным событием: оба старших сына наотрез отказались мыться. Почему они приняли столь категорическое решение и какие сдвиги произошли в их буйных головах, навсегда останется тайной. Но факт есть факт: каждый вечер, отсмотрев по телевизору «Пять минут сказок», Василий и Сергей ложились спать, не заходя в ванную комнату. Утром один из них, чтобы утешить несчастных родителей, шел мыться, - вероятно, они установили на этот счет очередность, - а второй нагло утверждал, что помылся тоже. Проверить было невозможно, так как минутой позже оба становились одинаково грязными и, кроме того, были так похожи друг на друга, что, наверное, сами не могли вспомнить, кто же из них в действительности мылся. Родители сбились с ног. Читать нотации было бесполезно, пугать старьевщиком невозможно, потому что во всем Норильске не было ни одного живого старьевщика хотя бы для того, чтобы просто показать его детям, а милицию и бабу-ягу они уже давно ни во что не ставили. К сказанному остается добавить, что и воевать-то с ними было практически некому. Плотников работал прорабом на Талнахе и приезжал в Норильск от случая к случаю, и не больше чем на день, на два, а у жены нервы не выдерживали. Между тем лупить их врачи тоже не рекомендовали: на ночь нельзя - будут плохо спать, утром - чтобы не портить настроение на весь день, и вообще Норильск - это тундра, тяжелый климат, детям и без порки нелегко.

Заколдованный круг.

И тут Николаю Плотникову явилась на ум спасительная идея. Как все спасительные идеи, она пришла неожиданно и в самом неподходящем месте: на городской комсомольской конференции, - да еще в тот момент, когда Плотников сидел на сцене, в президиуме. Он обводил глазами зал и вдруг увидел актрису местного театра Елену Бурцеву, которая вот уже полтора года бессменно вела по телевизору детскую передачу «Пять минут сказок». «Боже мой, - подумал Плотников, - на современных детей иначе и не воздействуешь, как современными методами!» Не откладывая дела в долгий ящик, он в первом же антракте разыскал в фойе актрису. Так, мол, и так, сказал ей Плотников, Серега с Васькой отказались мыться, и не можешь ли ты, Лена... «Николай, - ответила Бурцева, могу».

И все. И дело теперь за финалом. Но прежде, чем перейти к нему, я должен хоть несколько слов сказать вам о Николае Плотникове, знаменитом прорабе с Талнаха, иначе вы не поймете комизма того, что случилось дальше.

Николай Плотников имел от роду двадцать шесть лет и, как вам уже известно, обладал феноменальной физической силой. Он мог свободно таскать на плечах по два кислородных баллона, и я помню, как на моих глазах он легко сдвинул с места «Победу», стоявшую носом в гору. Кроме того, Плотников был таким бессребреником, что в холостяцкую свою пору мог прямо у кассы, получив зарплату, остаться без копейки денег, хотя известно, что некоторые талнахские парни отдают долг одними бутылками. И все же главной чертой характера Николая была скорее не доброта, а практичность, которая уживалась рядом с добротой. Едут, положим, компанией на пикник, располагаются где-нибудь около озера Лама, вытаскивают из рюкзаков колбасу, картошечку, яички, а где соль? Нет, не забыли: у Николая в правом кармане пиджака, аккуратно насыпанная в спичечную коробку. Или, положим, идут три бригады на работу, и все сорок человек видят, как на земле валяется совершенно новое зубило. Никто не остановится, никто не поднимет. Потому что все знают: сзади идет Николай Плотников, он не даст добру пропасть. И еще был Николай, пожалуй, единственным на Талнахе человеком, который свято почитал своих родственников, даже самых дальних. И письмо им напишет, и с днем рождения поздравит - у него даже листочек был, на котором столбиком выписаны даты, - и деньги пошлет к празднику. Короче говоря, практичным он был человеком, но как-то не для себя, а для других: деньги - родственникам, соль - друзьям, зубило - бригаде.

А потом, когда Николай женился да родил сразу двух сыновей, а потом третьего, а потом еще и четвертого, характер его дал маленький крен в сторону: от практичности к экономичности. Жил он на Талнахе в балке на четырех человек, и у него одного появилась однажды тумбочка. Она никогда не запиралась - что правда, то правда, и без замка в нее никто не лазил, - но у других жильцов тумбочек все же не было. Приносил, положим, главный электрик, сосед Николая, мандарины из столовой, так они и валялись открытыми на столе для общего пользования. А Николай, придя со свертком, запихивал его в тумбочку, глядя на ребят виноватыми глазами, хотя претензий к нему никто не имел: дети!

Таким стал Николай Плотников, все это знали, и все прощали ему слабости, потому что из перечисленных мною примеров далеко не все были слабостями, а скорее наоборот. А что некоторые над Николаем посмеивались, так у них просто собственных детей не было, это же ясно. Даже сам начальник комбината понимал Николая Плотникова. Был однажды такой случай. Приехал начальник на Талнах, провел совещание, а когда собрался уезжать - дело было как раз в субботу, - Плотников попросился к нему в машину. «У меня уже четыре человека едут, - сказал начальник. - Ты один?» «Один». «Ну, садись». «Ой, только одну секундочку!» - крикнул Николай и убежал. Ждали его минут пять, и он примчался весь мокрый и запыхавшийся с мешком лука на спине: в тот день в продмаге как раз давали лук. И пришлось кому-то из машины вылезать, чтобы этот мешок уместился, но ни начальник и вообще никто на Плотникова не посетовал: не у каждого на Талнахе было по четверо детей!

Короче говоря, можно было в чем угодно обвинять Николая Плотникова, если уж кому приспичит, но только не за отношение к детям. И, пожалуй, весь Норильск знал плотниковских сыновей, потому что в таком городе, как Норильск, секретов ни у кого нет да и быть не может: все, как на ладони.

Но вернемся к началу.

Однажды вечером Плотников рассадил ребят перед телевизором, и ровно без пяти минут девять на них глянула с экрана «тетя Лена» - актриса местного театра Бурцева. Она поздоровалась с детьми, рассказала очередную сказку, но прежде, чем пожелать ребятам спокойной ночи, заявила:

- Перед сном, дорогие зрители, надо обязательно мыться. Это я вам говорю, Вася и Сережа Плотниковы, вы меня слышите? А то, мне известно, вы не очень-то любите воду и мыло... А ну, немедленно в ванную комнату! А теперь - спокойной ночи!...

Васька с Сережкой не удивились - в наш век и не таким чудесам дети не удивляются, - и на критику отреагировали как и положено. Они поднялись со своих мест, вздохнули и отправились в ванную комнату выполнять указание тети Лены. Жена Николая Плотникова смотрела на мужа умильными глазами, а сам Николай чувствовал себя на седьмом небе.

Вот тут-то и началось. Не успели дети лечь спать, как раздался телефонный звонок.

- Колька! - кричал в трубку знакомый прораб с Талнаха. - Слыхал? Про твоих-то? Ну, здорово!...

- Слыхал, слыхал, - довольно ответил Плотников. Через минуту вновь зазвонил телефон:

- Николай? Привет. Я тут телевизор не включал, мне ребята позвонили. Что это там про твоих детей говорилось, а?

И опять телефонный звонок, и опять, и чем больше времени проходило с момента телепередачи, тем дальше уходила веселость тона, и предмет разговора все более видоизменялся, и уже суровые нотки звучали в голосах собеседников.

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.