Мы сознательно не будем разбирать наиболее уязвимые места его сочинений: вызывающие сегодня улыбку его рассуждения о «флюидах», о «стремлениях растений» и тому подобное. Все это типично для эпохи, в которую жил ученый, и важно только для его биографов.

Основные постулаты Ламарка, по словам основателя современной экспериментальной генетики Томаса Гента Моргана, повторяли один из самых древних предрассудков.

- Жирафам были нужны длинные шеи, чтобы ощипывать листья с верхушек деревьев и издали видеть опасность. Обстоятельства заставили их вытягивать шеи, они упражняли свое тело, и... вот он, итог изменений, происходивших от поколения к поколению. - Подобного рода объяснения, вполне соответствующие духу и букве ламаркизма, слышат в зоопарке ребятишки, имеющие привычку выуживать из несчастных пап и мам ответы на столь сложный для биологии вопрос: «Почему у жирафа длинная шея?»

И не стоит упрекать озадаченных родителей за то, что они не пересказывают дошколятам толстые научные монографии и статьи из специальных журналов, освещающие современные воззрения из области: а) общей биологии и экологии: б) цитологии и биофизики; в) генетики и биохимии;

г) вирусологии и теории информации:

д) современной теории и практики селекции сельскохозяйственных растений, домашних животных и микроорганизмов. Ведь проблема эволюции охватывает абсолютно все особенности, все стороны жизни на Земле, во всем ее многообразии, во всей ее сложности.

Установлено, что в процессе развития из одной-единственной зародышевой клетки любой сложный организм, в том числе и человеческий, повторяет во многом историю развития своего вида. Нечто очень похожее происходит с маленьким человеком, начинающим познавать мир. Он учится на первых порах считать, как и его очень далекий пращур, - на собственных пальцах, и в определенном возрасте его вполне удовлетворяет объяснение, что предки жирафов постепенно вытянули свои шеи, поскольку это им было необходимо. Но со временем он требует новых толкований, более вразумительно аргументированных.

Эволюционная теория Ламарка просуществовала в весьма относительном спокойствии ровно полвека.

К середине прошлого столетия вопрос, был ли современный мир живого создан в готовом виде или он формировался в развитии, для самой науки утратил смысл. Исследования палеонтологов сделали общим достоянием сведения о вымерших существах - предках современных видов. Эмбриологи изучили важнейшие черты процессов размножения и развития животных. А все более совершенствующаяся селекция создавала новые и новые, не существовавшие прежде породы скота и сорта сельскохозяйственных растений: образование новых видов происходило на глазах у людей.

Реальность процесса эволюции стала несомненной. С этого времени основной вопрос стал формулироваться по-другому: не «была ли эволюция», а «каким путем шла эволюция, какие факторы определяли развитие, каков был механизм этого сложнейшего процесса»?

Теория Ламарка не могла объяснить ее движущих сил. Она молчаливо предполагала, что способность к целесообразным изменениям либо изначально вложена в живые существа, либо об этой целесообразной изменчивости заботится некая «мудрая сила»...

Иной эта теория и не могла быть: ламаркизм родился вне эксперимента. Он основан не на фактах, а на умозрении.

Теперь наблюдения были накоплены. Их следовало осознать.

24 ноября 1859 года - спустя ровно пятьдесят лет после выхода ламарковской «Философии зоологии» - на прилавках лондонских книготорговцев появилась книга натуралиста Чарлза Дарвина «Происхождение видов путем естественного отбора». Точная дата - 24 ноября - названа нами неспроста. Книга вышла тиражом по тем временам для научного труда огромным - 1 250 экземпляров. 25 ноября никто из лондонцев купить его уже не мог: все томики до единого были расхватаны накануне.

Полвека разделяло две книги.

Дарвиновское «Происхождение видов» утверждало идею эволюционного развития. На его страницах было немало ссылок на Ламарка, подчеркивались заслуги первого теоретика эволюции.

«Ни Дарвин, ни его последователи среди естествоиспытателей, - писал Энгельс, - не думают о том, чтобы как-нибудь умалить великие заслуги Ламарка: ведь именно Дарвин и его последователи были первые, кто вновь поднял его на щит. Но мы не должны упускать из виду, что во времена Ламарка наука отнюдь еще не располагала достаточным материалом для того, чтобы ответить на вопрос о происхождении видов иначе, как предвосхищая будущее, - так сказать, пророчески...»

Историки науки не случайно ставят имена Ламарка и Дарвина рядом и в определенной последовательности. Такое совмещение и такая последовательность оправданны. Но только когда речь идет об истории.

Добра ли природа?

Научная биология моложе физики. Ей немногим более ста лет.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.