Под крылом ползла безбрежная равнина, изредка пересекаемая серыми разводьями. Длинная загнутая подковой гряда торосов с тупыми зубьями льдин казалась Цветкову обглоданной челюстью неведомого чудовища. Монотонно ревел мотор, машину мягко кидало в стороны, и от этого зыбкого покачивания у Цветкова тяжелели веки. Хотелось положить голову на колени, но тесное сиденье не позволяло этого сделать. Тогда Цветков снял с плеча кирзовую полевую сумку и стал пристраивать ее вместо подушки.

Однако сумка была набита до отказа; один угол ее загнулся вверх, и там, где находилась кассета для карандашей, образовался пухлый выступ. Пристроить сумку не удалось. Не вставая с места, Цветков привязал ее к боковому поручню и закрыл глаза... Две ночи провел он без сна на островах Медвежьем и Голова Моржа. Впрочем, о наступлении ночи здесь в эту пору можно было судить только по часам, а глянешь вокруг - светлым - светло, и солнце катится по краю горизонта.

Двое суток Цветков не снимал с плеча полевую сумку, ведя визуальные наблюдения, делая магнитные замеры. А из Ленинграда сыпались радиограммы: наблюдения на островах заинтересовали видных ученых - геофизиков. Двое суток Цветков не выпускал из рук тетради и карандаша. И вот секреты обоих островов здесь, в кирзовой сумке. Теперь хлопоты подходят к концу... Еще четыре часа полета, самолет приземлится в квадрате «3», там работы часа на два, не больше. А затем - прощай, безмолвный Север! Геофизик - практикант Алексей Цветков пересядет с короткокрылой «Аннушки» на серебристый полярный экспресс и не позже как завтра будет полоскаться в теплой домашней ванне.

Неожиданно мысли Алексея снова возвратились к кирзовой сумке. Он торопливо нащупал ее шершавый уголок с распоротою строчкой и, словно убедившись, что сокровище на месте, решил вздремнуть. Радист, наблюдавший из кабины за пассажиром, улыбнулся. Потрепанная сумка была дорога Цветкову не только тем, что в ней хранились записи. Радист видел, как вчера на южном склоне Головы Моржа, в лощинке, пригретой весенним солнцем, наткнулся Цветков на первые цветы. Полярные маки, раскинув лепестки, мягко колыхались на ветру. Тонкий, еле уловимый аромат исходил от них. Молодой геофизик поднес к лицу хрупкий мак, вздохнул.

- Жаль, до Ленинграда не довезешь! Какая прелесть, а?

в карих задумчивых глазах Цветкова блеснул теплый огонек, и радист подумал: так вздыхают о любимых... Он достал жестяную коробку из - под реле, пробуравил в ней дырки и, насыпав на дно мокрого леску, отдал Цветкову. Если положить цветы сверху и закрыть коробку - вези хоть за тридевять земель...

Взглянув еще раз на геофизика, радист сказал про себя: «Спи, парень, в такие годы крепко спится!» По сухому, веснушчатому лицу радиста скользнула добрая улыбка. Он снял с крючка меховую куртку и подложил ее под голову Цветкову. Постоял, поправил россыпь каштановых волос на лбу и чему - то снова улыбнулся. Всего три дня назад он познакомился в аэропорту с этим парнем, но странно, ему казалось, что он знал его три года. Бывают люди, у которых душа открыта, как морской маяк.

Цветков, почувствовав прикосновение руки радиста, открыл глаза. До слуха его донесся густой, простуженный голос летчика:

- Не нравится мне ветерок. - Летчик чиркнул спичку, сломал ее и снова чиркнул. - Гляди, как впереди заволокло.

Не нужно много летать в Заполярье, чтобы понять, что означает тусклая, серая полоса у солнца. Даже торосистое ледяное поле сверху стало казаться равниной, на которой нельзя было распознать ни холмика, ни ямы. Солнце - услужливый навигатор для пилота - подсвечивает снег, образуя на неровном месте тени. Теперь, когда облака заслоняли солнце, летчик лишался необходимых ориентиров.

Радист взглянул на карту, затем на доску с приборами, для верности проверил место положения самолета по склону горизонта и вздохнул.

- А знаешь, Вася, минут через десять мы будем над квадратом «3».

Летчик сердито потер лоб. Квадрат «3» стал для него незримой западней, в которой можно сломать не только машину, но и голову. Он повернул рукоятку от себя. Машина неслась настолько низко, что позади нее вздымались вихри снега. Летчик напрягся до предела. Казалось, что даже лыжи превратились в придатки его нервов. И все же он ничего не различал, кроме обманчивой равнины.

- Ну что? - спросил радист. - Может, назад?

Услышав эти слова, Цветков приподнялся и поглядел на пилота. На лбу летчика сбежались две поперечные складки. Серые глаза приобрели холодный блеск. Так смотрят вниз, когда заходят на боевом развороте к цели. Не поворачивая головы, он спросил Цветкова:

- Завтра, говоришь, метеорологи обещали ветерок?

- Да.

- И понижение до минус восемнадцати?

- Вроде так, - начал тревожиться Цветков, видя, что самолет мечется над снежной равниной. - Почему не идете на посадку?

Летчик ответил на вопрос вопросом:

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.