Осенью прошлого года мне довелось целый месяц провести в Чехословацкой республике. Я ехал туда с целью собрать материал о народном герое Юлиусе Фучике. Мне хотелось познакомиться с людьми, которые встречались с ним, увидеть места, где он жил и работал, узнать поближе его соотечественников, его страну. Но в первый же день приезда в Прагу я понял, что ограничиться только одной этой темой не смогу. Прага с ее неповторимыми старинными улочками и домами, Влтава, прекрасные мосты через нее, дороги страны, древние замки, города, села и, главное, люди, которых приходилось встречать во время путешествия, - все волновало меня как художника, как советского человека, приехавшего в гости к друзьям и увидавшего, что эти друзья строят прекрасную, новую жизнь, любят свою родину, гордятся ее героическим прошлым. Куда бы я ни попадал, мне всюду хотелось рисовать. И скоро я понял, что это только на первый взгляд казалось, будто меня еще привлекают какие - то другие темы, не связанные с жизнью Юлиуса Фучика. Нет!

Все, что я видел в молодой республике, имело прямое отношение и к нему.

Вот Карлов мост - самый древний из пражских мостов. Этот мост очень любил Фучик. Часто, возвращаясь из редакции, он подолгу стоял здесь, прислушиваясь к тихому журчанию воды, а потом поднимался на Градчаны и любовался оттуда красавицей Прагой, всегда подернутой легким сизым маревом.

В черные дни гитлеровской оккупации около одной из скульптур моста, изображающей томящихся за решеткой пленных чехов, стерегущего их турка и ангела с мечом, занесенным над поработителем, каждую ночь появлялись живые цветы. Утром жандармы выбрасывали их в воду, а на следующую ночь невидимая рука возлагала их снова. И гитлеровцам ничего не оставалось делать, как поставить у скульптуры охрану. А жители Праги проходили и улыбались: рядом с каменным турецким янычаром стоял живой гитлеровец, и над обоими возвышалась фигура ангела с карающим мечом.

Когда я посещал школы и детские сады, когда видел на улицах здоровых, улыбающихся ребятишек, когда рисовал детей, одетых в живописные национальные костюмы, я думал: ведь это то поколение, за счастье которого Юлиус Фучик отдал свою жизнь.

Иногда я заходил в одно из бесчисленных кафе Праги и принимался делать зарисовки интерьера и посетителей. Ведь я знал, как часто свои злободневные, дышащие гневом статьи Фучик писал именно в таких маленьких кафе, за чашкой кофе.

Мы посетили театр «Дивадло - 34». Судьба этого театра также связана с именем Юлиуса Фучика. В 1942 году театр, который первоначально был лишь носителем новых сценических приемов, форм, превратился в трибуну, с которой зазвучали слова народных героев, слова протеста против онемечивания чехов. Здесь шли пьесы чешских драматургов, исполнялись песни чешских композиторов. Это был протест против уничтожения чешской национальной культуры, и вдохновителем его явился Юлиус Фучик.

Два дня я провел в военной части имени Фучика. Когда - то он проходил здесь военную подготовку и вел работу агитатора.

Проезжая по многим городам и селам, мы узнавали, что и тут бывал Юлиус Фучик. Оказывается, возвратясь в 1930 году из Советского Союза, он объездил всю Чехословакию и прочел более трехсот лекций, в которых рассказывал о стране победившего социализма, о строительстве коммунистического общества. Можно смело сказать, что все увиденное мною, все мои рисунки, в том числе и те, которые помещены на этих страницах, входят в одну обширную тему - тему о жизни народа Чехословацкой республики и о его верном сыне Юлиусе Фучике.

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.