Потому что у него на ногах не ногти, а когти: простыми ножницами не острижешь. Затем дальше: «хрипел Акульке». Почему «хрипел»? Потому что он весь согнулся, стрижет ногти с большим усилием, он не может говорить, у него стеснено дыхание, он не говорит, а хрипит.

О позе как будто ничего не сказано, но она ясна из самих слов. Эту позу можно сразу же представить себе.

Другая фраза: «Захлюпала, засморкалась баба, руки затряслись». Тут пять слов, но поза бабы достаточно ясна. Это и есть один из способов изображения позы: не просто описать ее, а дать почувствовать каким - то другим, побочным способом.

Несколько слов о том, как строятся большие вещи. Вот роман «Тайга». Как - то в Сибири прочел я в одной газете маленькую судебную заметку о том, что в одном селе крестьяне поймали несколько бродяг и приняли их за злодеев, которые будто зарезали двух коров из стада. Совершенно невинных бродяг крестьяне замучили и расстреляли. Перед моими глазами стоял этот ужасный факт, тревожил меня, и я должен был так или иначе на него отозваться. Я и написал рассказ. Обыкновенный рассказ получился, каких тысячи. Плыл я в челночке по бумажному полю и думал, что плыву по большой реке, что огромной темой овладел, что река моя впадает в океан. А когда пришел рассказ к концу, возникла в сознании совершенно другая, высшая идея: я увидел, что моя воображаемая речища маленькой речонкой оказалась. Тогда все это я пересмотрел, все события переоценил, нашел социальные корни события, взвесил всю обстановку, - словом, проделал огромную работу, - тогда мой челн поплыл по плавной реке. Вот и вышла «Тайга». Хорошо, что дельная идея влетела в голову, а то получился бы посредственный, ничего не значащий рассказ.

Относительно работы с планом: как писать большую вещь - с планом или без? Я пробовал и так и сяк. Когда начал писать «Угрюм - реку», составил план. Сначала сделал общую схему, поставил только вехи; отправную веху, средние по этапам и главную, куда я должен придти. Потом этот план разбил на четыре части, части разбил на главы и каждую главу качал обрабатывать. Начал схематически вкладывать содержание. Казалось, что роман готов. Садись - пиши. Можно даже с любой главы начинать - с конца, с 25 - й или с 13 - й, так как уже известно, кто куда должен пойти, с кем встретиться. Вот начал я писать. И пока писал первые главы, пока люди были бумажные, не живые, я дергал их за ниточку. Но когда герои стали обрастать мясом, нервами, когда в них закипела кровь, явился разум и люди ожили, я в один прекрасный день оказался окруженный ими. Живые люди стали бороться с планом. Я требую, чтобы такой - то шел в такую - то главу, а он не хочет, упирается.

С одним человеком еще можно справиться, но когда их целая сотня, справиться уже трудно: они выставляют свои требования, они говорят: «Жить будем так, как хотим, и к черту план, мы живые люди, а ты кто такой?» Я говорю, что я автор, а мне отвечают: «Наплевать, что ты автор. Ты, вот что, - ты только описывай, как мы будем жить». Начинается спор у автора с его героями. Приходится уламывать их, взвешивать то или иное положение - куда тянет логика героев и куда стремится логика автора. В этом столкновении интересов рождается истина, и оказывается, все пошло по - иному, по равнодействующей между замыслом автора и желанием героев.

Итак, как же работать: с планом или без плана? Тут дело вкуса и дело сложности работы. Исторический роман без плана будет не успешен. В небольшом рассказе плана может не быть. Повесть большую надо писать по плану. Какая - то дисциплина все же должна пронизывать ход работы, должна вас направлять. В общем, я лично стою за работу с предварительным планом, но повторяю, что в процессе писания план иногда может остаться за порогом вымысла.

И еще запомните, товарищи. В каждом художественном произведении должна быть основная идея, а потом уже произведение. В вашем сознании возникает сначала та или иная идея, она облекается в понятную форму, и эта форма, в свою очередь, уже рождает произведение. Итак, сначала идея, затем уже художественная вещь. Идея, как правило, должна ей предшествовать.

Я как - то начал писать рассказ об алтайских шаманах, об отношении к ним населения, попов, властей. Мне рассказали на Алтае, что священник внушал крестьянам, что для того, чтобы шаман перестал якшаться с нечистью, его нужно обезоружить, отобрать у него колдовскую шубу, бубен, шапку и обратить в христианскую веру. Это было исполнено пьяными крестьянами, которые не только все у него отобрали, но и убили его и бросили в реку. Эта история произошла лет 60 тому назад. Я начал писать рассказ. Рассказ вышел посредственный. Я ничего веского не сказал читателю. Я начал переставлять фразы, слова. Не вытанцовывается. Не живет рассказ, ничего не говорит. Тогда я вспомнил, какая же идея заложена в моем рассказе. Оказалось, что идеи в нем нет. Тогда я положил в основу вещи, которую начал писать заново, определенную идею - и вышла повесть. И зазвучала она по - другому. Совершенно другой диапазон. И горизонты расширились, и получились в повести значительный замысел и глубина.

Вот роль идеи в произведении...

Содержание и форма должны быть слиты воедино. Каково содержание, такова и форма. И если форма не соответствует содержанию, получается не то, что нужно.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.