Разными дорогами

- Ты не заблудишься?

- Что ты! Пойду прямо на север, к морю. Через сутки вернусь.

Соня приподнялась на нарах и прошептала:

- А ведь я, кажется, действительно люблю тебя, Топтыгин.

Трудно ходить по тундре летом, но еще труднее и опаснее в начале зимы, когда первые морозы затянут многочисленные ручьи и речонки тонкой коркой льда, а снег сровняет их с берегами, сделает незаметными для глаза. Пока Михаил шел прямо на север, опасность провалиться под лед мало угрожала ему. Речонки и ручьи текли в этих местах к морю, и Медведев шел, не пересекая их.

До берега моря он добрался к вечеру. Мутные волны с шумом выкатывались из - под белой завесы пурги и с шипением разбивались о берег.

Впереди был самый трудный участок пути. Предстояло перейти мелкую речонку и несколько ручьев. Медведев шел осторожно, прощупывая палкой сугробы.

Устье реки Михаил опознал по избушке, в которой летом жили рыбаки из поселка. Медведеву захотелось отдохнуть и обогреться. Но мысль о больной Соне не давала покоя, заставляла идти вперед. Медведев разыскал две доски и пошел к реке. Перекладывая доски, он ползком перебрался через опасное место.

Вскоре стало так темно, что Михаил не мог разглядеть палку, которую держал в руке. Он шел, прислушиваясь к глухим ударам волн, стараясь не удаляться от берега.

Провалился он неожиданно: правая нога ушла вдруг в сугроб, в сапог потекла вода. Ручей был мелкий, и нога коснулась дна. Михаил рванулся что было сил. Просторное голенище зацепилось за край лунки, и сапог остался в воде. Медведев полз на четвереньках до тех пор, пока не почувствовал под собой твердую землю. Мокрый носок и штанина тотчас обледенели. Михаила охватил страх. Он хорошо понимал, что угрожает ему, если придется часа два пробыть на морозе. А до поселка оставалось еще километров семь. Он вскочил и побежал.

Ступню правой ноги жгло, точно к ней прикладывали раскаленное железо. Потом она онемела.

Михаил несколько раз присаживался, оттирал ступню, снова бежал навстречу ветру, задыхаясь и чувствуя, как уходят силы. Он упал, попробовал подняться, но ветер швырнул его на землю. Тогда Михаил прополз метров двадцать, потом снова вскочил и побежал, пока ветер опять не свалил его. Он уже совсем не чувствовал правой ступни и не думал о ней. Мысли его были заняты другим: как бы не проползти мимо жилья. В кромешной темноте можно не заметить те пять - шесть домиков, что составляют поселок Поворотный.

Михаил закричал от радости, когда увидел впереди тусклый желтый огонек. Добравшись до крыльца, он толкнул дверь. В лицо пахнуло теплом.

Михаил увидел удивленное лицо Колобка. От тепла, от запаха пищи у Медведева закружилась голова. Он покачнулся и прислонился к стене.

Лозовая, опрокинув табуретку, бросилась к нему, подхватила под руки.

- Соня на Каменном зимовье, - сказал он, с трудом шевеля замерзшими губами.

Михаила раздели, уложили на кровать, дали спирту. Маша растирала его онемевшую ногу. Николай Николаевич быстро ходил по комнате, подергивая рукой бородку.

- Мальчишка! - кричал он. - Куда тебя понесло?! Еще утром за вами две оленьи упряжки пошли.

- Но мы же на новом месте. И Соня больна.

- Неужели я не знал, где вас искать! - не унимался Колобок. - Упряжки с реки на зимовье пойдут! Ах, какой же ты тюлень! - Он всплеснул руками, сел рядом с Медведевым и сказал неожиданно ласково: - А вообще молодец... Ну, рассказывай все с самого начала... Беспокоились мы о вас.