Ноги словно подкосились у нее. Она повернулась и медленно направилась к двери, надеясь, что сейчас он позовет ее, не допустит, чтобы она ушла.

- Прощай, Арманд! - простонала Дезире.

Он не ответил. Это было для нее последним ударом.

Дезире вышла на веранду, где Садрин расхаживала с ребенком, взяла сына из рук няни, спустилась по ступенькам и стала удаляться от дома.

Октябрьский день был на исходе. На плантации негры молча собирали хлопок. Дезире шла в тонком белом платье и в комнатных туфлях. Голова ее была не покрыта, и солнечные лучи сверкали в каштановых волосах. Она свернула не на широкую дорогу, которая вела к отдаленной плантации Вальмонда, а пошла напрямик, по заброшенному полю. Стерня и кустарник кололи ей ноги, рвали тонкое платье... Вскоре она исчезла среди тростников и ив, росших по берегу глубокого, заболоченного рукава реки.

Больше ее никогда не видали.

Несколько недель спустя странную картину можно было наблюдать в Лабри. Посреди гладко выметенного заднего двора пылал огромный костер. Арманд Обиньи сидел на широкой веранде, откуда хорошо был виден костер, и подавая слугам - неграм различные вещи, которые те бросали в огонь.

Пламя уже поглотило прелестную ивовую колыбельку со всеми принадлежностями и украшениями, все детское приданое. Затем к костру стали подносить шелковые и бархатные платья, отделанные кружевами и вышивкой, шляпы и перчатки - все, что осталось от Дезире. Последним предметом, брошенным в костер, была связка писем, которые Дезире писала Арманду, когда была его невестой.

В углу ящика стола, из которого он вынимал письма, оказался и клочок письма, написанного не рукой Дезире. То был обрывок письма его матери к отцу: «... Я радуюсь и благодарю провидение, - прочел он, - за то, что наш дорогой Арманд никогда не узнает, что его любящая мать принадлежит к расе, на которую белые люди наложили проклятое клеймо рабства».

Перевод с английского П. Охрименко.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.