Разговор о Крупчанове возник сам собой, потому что все мы думали сейчас о нем. Большинство из нас были сверстниками Петра, многие - его однокурсниками и товарищами. Но эти однокурсники стали молодыми учеными, давно уже защитили диссертации, выпустили в свет свои первые научные труды. И в чем - то сегодняшний Петр Крупчанов показался нам всем пройденным этапом, нашим вчерашним дней.

- Мы просто не заметили, - ответил второй, - что Петр превратился в профессионального болтуна. Это хорошо поняли на конференции.

- Будет тебе, «в болтуна», - возразил первый. - Петр - хороший, честный парень, талантливый организатор, любит это дело и относится к нему с душой. Завалить бы тебя такой работой, и ты до сих пор бы ходил в аспирантах.

- Пусть я работал меньше, - не соглашался второй, - но ведь ты тоже пять лет был бессменным секретарем, а диссертацию защитил во - время... А Иван, а Женя Ушин, а Володя - разве они меньше были заняты общественной работой? Ничуть нет. Но ведь все они оправдали аспирантуру и кое - что уже сделали для науки. Нет, дело тут в другом. Общественная работа, если на нее правильно смотреть, не только не мешает, а, наоборот, помогает и студенту и ученому. Во - первых, ты всегда на виду у коллектива, а это к чему - нибудь обязывает. Всякому общественнику волей - неволей приходится относиться к себе строже, больше работать, - это закон. Во - вторых, кто не знает, как помогает расти, причем всесторонне - и политически, и как организатору, и просто как человеку - общественная работа, тем более ответственная, выборная... Нет, товарищи, с Петром поступили сегодня очень справедливо. И если он сам поймет это, значит, он действительно хороший и честный парень... Хотите, я расскажу вам биографию Крупчанова?... Не смейтесь, вы ведь, по сути дела, мало что знаете о нем...

И он действительно рассказал нам биографию, в которой факты были те же или почти те же, что мы знали и сами, и что мы слышали сегодня от самого Крупчанова, и все же биография получилась другая, новая, над которой никто из нас раньше не задумывался. А задуматься надо было - и не только нам, но и всем комсомольцам, всей организации, которой руководил когда - то Петр Крупчанов.

В самом деле, из года в год хваля и поощряя общественный энтузиазм Крупчанова - студента, продвигая его все выше и выше по общественной лестнице, мы как - то не заметили, не уловили момента, когда у нашего энтузиаста стало складываться нездоровое отношение к общественной работе. Комсорг класса в средней школе, затем комсорг группы, член бюро, секретарь бюро, член комитета, секретарь комитета в вузе! На каком - то из этих ответственных постов Петром овладело, быть может, сначала подсознательное чувство собственного превосходства перед коллективом. Затем это чувство окрепло, стало осознанным, стало определять все поведение Крупчанова. Он привык считать себя выше коллектива, чувствовать себя над коллективом. У него появилась особая страсть возглавлять все, что можно возглавить. Он присутствовал на групповых комсомольских собраниях и считал своим долгом руководить этими собраниями; создавались какие - либо комиссии - и он охотно становился во главе этих комиссий; организовывался вечер встречи с каким - либо известным писателем - Петр возглавлял этот вечер и от лица студентов тепло благодарил личным рукопожатием известного писателя; отправлялась, наконец, студенческая делегация в какой - либо город - Петр возглавлял эту делегацию... Петр Крупчанов отвечал за все и вся. Но так как это все и вся были не под силу одному человеку, то во всяком деле он стал понимать свою миссию очень просто: ничего лично не делая, быть во главе! Зато всякие отношения с высшими инстанциями Петр брал на себя. Он тайно любовался собой в разговорах с представителями высших инстанций и был здесь особенно деловит, серьезен, рассудителен.

Пораженный страшной бациллой карьеризма, Петр Крупчанов незаметно для себя терял вкус к учебе, тем более, что сила инерции и общественное положение удерживали его от явных срывов. В первый раз явившись неподготовленным на экзамен, Петр испытал угрызение совести, даже растерянность. Но экзаменатор, знавший Крупчанова как отличника и комсомольского вожака, отнесся к нему с неожиданной мягкостью.

- Я вас понимаю, - сказал он, - при вашей занятости это может случиться. Но я надеюсь, что вы наверстаете упущенное.

Позже Петр широко и уже без угрызения совести стал пользоваться подобной снисходительностью преподавателей. И все же однажды Крупчанову «закатили тройку». Этот случай все мы хорошо помним. Вместо того, чтобы поднять тревогу, комсомольское бюро всем составом упросило экзаменатора исправить оценку: неудобно же Крупчанову иметь «тройку»!

Наиболее способные товарищи Петра серьезно готовили себя к научной деятельности, не спали ночей, углубляли свои знания. Петр Крупчанов вошел в аспирантуру хозяином, «руководителем», легко, без тревог и усилий, хотя данные к усидчивой, исследовательской работе утратил уже давно. И вот наконец на пути встала первая серьезная преграда - диссертация. Ее нельзя было организовать, ее нужно было писать самому, собственной рукой. И она не была написана не только в три года, но и в течение целых семи лет! Государство затратило около 30 тысяч рублей только на стипендию Крупчанова - аспиранта. Крупчанов же не смог ответить на эту заботу государства ничем. Больше того, он занимал место, в котором отказали другому, более полезному в научном отношении человеку.

Вот какой стороной обернулась чистая, как стеклышко, биография Петра Крупчанова!

Размышляя над этим, мы с запоздалой ясностью увидели, что блистательный полет, который совершал наш товарищ у нас на глазах, был полетом неверным, и мы сами были виноваты в этом.

Открытие, которое мы сделали в ту памятную зимнюю ночь, было грустным и неутешительным. Но когда, независимо от нас, на следующий день это открытие было сделано еще одним человеком, оно как бы перестало быть только грустным, оно стало вдруг обнадеживающим, потому что этим другим, «еще одним» человеком был сам Петр Крупчанов.

Как это произошло?

После выборов профкома и делегатов на районную конференцию, перед концом заседания, в общем потоке справок и объяснений, которые давались отдельными делегатами, было прочитано письмо Крупчанова. В этот последний день Петр не присутствовал на конференции, но по его письму все поняли, чем была для него прошедшая ночь.

«Всем своим сердцем я принял урок, который получил от конференции. На всю жизнь благодарен я делегатам, и в первую очередь профессору Н., за этот жестокий, но спасительный для меня урок».

Так заканчивалось письмо, в котором Петр рассказывал о тяжелом своем падении, письмо, в котором все делегаты увидели надежду на выздоровление этого человека.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.