В № 19 «Смены» за прошлый год я прочитал статью Василия Ардаматского «Две судьбы». В ней рассказывается о том, как оборвалась дружба двух молодых рабочих, потому что один из них зазнался, перестал расти. И мне вспомнился один случай, который не так давно произошел у нас на заводе.

... Валентин Морозов выключил станок, привычным движением разжал тиски и вынул только что изготовленную деталь.

Несколько секунд он подержал ее в руке, точно оценивая качество, затем положил на стол. Положил и отвернулся. Он знал: не одна пара глаз в этот момент любовалась безукоризненной отделкой и четкой формой детали, зеркально поблескивающей на фоне черной крышки стола. И именно поэтому - то лицо Валентина выражало полнейшее равнодушие.

«Что ж тут особенного, деталь как деталь, - казалось, говорил весь его вид. - Могу сделать и лучше. Что мне стоит?»

И в самом деле: для Морозова не составляло большого труда обработать сложнейшую деталь, точно выдержать самый строгий допуск, поразить товарищей быстротой исполнения.

- Ну и руки у тебя, прямо, надо сказать, золотые! - заметил однажды обычно скупой на похвалы мастер.

- Не руки, Владимир Степанович, а вот это. - Морозов красноречивым жестом указал на голову. Потом, облокотившись на каретку станка, закурил и, глядя на кольца голубоватого дыма, добавил:

- Прикажите - за троих буду работать, а таких, как Романов, пожалуй, полдюжины за пояс заткну!

Мастер промолчал. Романова знали в цехе все. Парень он был старательный, аккуратный, но никак не мог освоить премудрости профессии фрезеровщика. И даже до положенной нормы не всегда мог дотянуть...

Шло время. Росла слава Морозова. Имя его часто мелькало на страницах печати. Его работу ставили в пример другим на общих собраниях рабочих. С алого бархата «Доски почета» постоянно улыбались слегка прищуренные в лукавой усмешке глаза Валентина.

Пожалуй, один только человек не разделял общего мнения. Это был Николай Рощин - бригадир участка и лучший друг Валентина.

Он не жал Морозову рук, не восторгался успехами товарища. Когда кто - нибудь при нем выражал свое восхищение мастерством Валентина, он или старался перевести разговор на другую тему, или просто молчал, хмуро сдвинув брови.

- Завидует, - как - то раз заметил сменщик Морозова.

Мы сидели на обрывистом берегу реки, окаймленном густой зарослью шиповника. Настроение было чудеснейшее. По общему мнению, наша загородная прогулка удалась на славу.

Перед нами на траве была расстелена скатерть, на которую каждый из нас выложил все свои запасы.

- Друзья! - обратилась к нам одна из девушек. - Что, если я предложу небольшой тост за нашего знатного фрезеровщика Валентина Морозова?

Предложение встретили одобрительно. Зазвенели стаканы. Только Николай не тронулся с места. Он продолжал неподвижно сидеть, машинально обрывая лепестки белой ромашки.

- Коля, а ты? - спросила девушка, удивленно подняв брови.

- Мне этот тост не нравится, - резко сказал Николай.

Я заметил, как лицо Валентина залил яркий румянец. Он опустил глаза, под кожей упруго забегали желваки. А Рощин, скользнув взглядом по лицу Морозова, продолжал:

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.