4

Перед концом смены Остапенко заглянул в комплект Колосовского.

- Пойдёшь?

Евгений понял, на что намекал приятель. Собственно, можно поискать предлог, чтобы не явиться на бюро с активом (заседание было назначено сразу же после окончания работы). Сослаться, например, на занятия в школе: причина уважительная...

- Не знаю, - пасмурно ответил Евгений и наклонился над кареткой машины.

Он представил себе, как строго объявит Ракитина: «Рассмотрим персональное дело товарища Колосовского...», - как резко будет выступать Оринич, как поднимутся десятки рук, голосуя за выговор ему. «Нет, - решил он. - Ну их!... Не пойду».

И всё же в последнюю минуту, уже возле проходной, Евгений вдруг повернул обратно и поднялся по лесенке в конторку прядильного цеха, где собирались комсомольцы.

Заседание уже началось. Растерявшись, Евгений забыл стянуть с головы кепку и тотчас услышал замечание Ракитиной:

- Шапку всё - таки надо снимать...

Он уселся в сторонке, потупившись, избегая направленных на него взглядов.

Обсуждали вопрос о том, что некоторые комсомолки стали плохо посещать занятия в школе. Одна девушка жаловалась на квартирохозяйку, у которой снимала угол: Не даёт долго палить свет... А как уроки готовить?» Другая объявила, что пропустила занятия, потому что ходила в поликлинику лечить зубы.

Евгения покоробила беспощадность Остапенко, занявшего место рядом с Ракитиной. С важным видом он выслушивал объяснения. Он никому не верил, не хотел вслушиваться ни в какие объяснения. «Что ты врёшь!», «Это всё отговорки!», «Дать выговор!», «Таких нам в комсомоле не надо!» - так и сыпал Остапенко направо и налево.

Не один Евгений заметил эту показную «принципиальность» Григория Остапенко.

Валентина Оринич тоже подумала, что все эти его прокурорские фразы - сплошное лицемерие, потому что Остапенко сам был недисциплинирован. И уж если он напомнил об Уставе ВЛКСМ молодой работнице, то почему он сам нарушает Устав куда чаще и куда серьёзнее?

Разве не требует Устав, чтобы комсомолец удерживал своих товарищей от дурных поступков?

Валя Оринич высказала всё это, когда бюро перешло к вопросу о Колосовском. Да, Колосовский заслужил взыскание за допущенный на производстве брак. Но ещё больше, чем Колосовского, она винит члена бюро Остапенко.

- Скажи, Женя, что мешает тебе хорошо работать? - обратилась она к Колосовскому.

Его тронуло это неожиданное «Женя»...

Он сказал, что в те недели, когда работает ночью, не успевает просматривать до начала смены рабочие части машин, потому что приходит в цех прямо из школы, а занятия кончаются поздно.

- Можно поставить вопрос, чтобы тебя перевели в другую смену, - сказала Цацурина.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.