На берегу Корицы

Взглянула на свои часики и кричит девушкам:

- Девочки, перерыв десять минут, идите сюда!

Делать нечего, вытащил я бумаги из внутреннего кармана пиджака. Девчата сели на траву, так и этак повертели чертежи и прямо - таки рационализаторские предложения стали вносить.

- Это зачем же нам ящики в землю опускать, в которых глину замешивать? Зачем нам ящики, когда наш завод на самом глиняном месторождении стоит? В ямах будем замешивать! - кричит Валя Кириленкова.

- И колодца не надо, - вставляет своё слово Клава Петрова. - Речка близко, насос поставим, вроде пожарного.

- А сушилка маленькая на плане, - улыбается Маруся. - Сушилку надо в три раза больше.

Вечером я докладывал Василию Васильевичу. Он выслушал, вскочил со стула и стал крутить ручку телефона.

- Соедините меня с товарищем Гарюшкиным, - командует Василий Васильевич. Это он

к главному бухгалтеру. Главный бухгалтер через минуту отвечает сонным голосом:

- Алё, я у телефона...

- Ты на пианино деньги перевёл?

- На какое - такое пианино?

- Да на то, чтобы в клубе обучать музыке молодёжь.

- Ах, на это!... Не перевёл ещё.

- Я тебе утром распоряжение отдал.

- А я запамятовал...

- Сейчас же переведи!

- Да куда сейчас...

- Товарищ Гарюшкин, - раздельно произносит Василий Васильевич, - моё последнее предупреждение: из тех двух миллионов ста сорока тысяч восьмисот двадцати рублей, что есть на нашем счету, выделить и перевести сумму на музыкальный инструмент и записать в расход по культурно - бытовой статье. Понял? Пианино я завтра в восемнадцать ноль - ноль приду в клуб на звучание пробовать, понял? Точка. Всё.

Ночью мне приснилось: в густых садах стоят весёлые красные домики под черепичными крышами, улицы ровные и прямые, как ученические линейки, по ним разгуливают девчата, песни поют, Маруся в белом платье дирижирует, а Василий Васильевич подпевает девчатам старшинским баском. На следующий день я про этот сон рассказал Марусе, когда мы сгружали стройматериалы с полуторки.