Была зима тысяча девятьсот тридцать шестого года. Лысенко выводил новый сорт хлопчатника. В теплицах шла горячая работа, в вазонах выращивали растения, чтобы собрать к весне семена для посева. До известного момента хлопчатник развивался нормально, но затем сбрасывал цветы и бутоны, и не оставалось ни малейшего сомнения в том, что семян у экспериментатора не будет.

Среди десяти тысяч кустов глаз Трофима Денисовича Лысенко отличил в теплице три удачных растения и тут же открыл причину их благополучия: у них были случайно отломлены вершинки. Он так и полагал: верхушка поглощает очень много питания, потому - то его и не хватает для будущих семян. Тогда учёный обламывает у хлопчатника вершинки и тем самым даёт ему возможность питать цветы и бутоны.

Вопрос разрешён: семена будут. Можно дать помощникам спокойно окончить своё дело.

- Мы должны спасти ещё урожай нынешнего года, - сказал Лысенко помощникам, - до лета много времени, успеем...

Это был грандиозный план. Десятки тысяч исследователей из бригадиров и звеньевых должны были проверить у себя на полях действенность чеканки.

- Умеете вы ухаживать за хлопчатником? - спросил Лысенко своего помощника Артавазда Аршаковича Авакяна.

- Да, я два года работал агрономом.

Из короткого разговора ассистент узнал, чего именно ждут от него. Ему поручалось разработать приёмы чеканки; сделать технику её лёгкой и доступной для каждого; изучить, как и когда надо начинать эту мало известную процедуру; учесть, разумеется, особенности условий Украины, Кавказа, Крыма. Так как в некоторых случаях поломка вершинки приводит к буйному росту бесполезных побегов, как предотвратить такого рода зло. Выяснить попутно, как реагирует хлопчатник на чеканку в различных условиях среды.

Так начались неистовые дела Артавазда Авакяна.

Он в тысячах вазонов высевает хлопковые зёрна, создаёт климат и почвы, разнообразию которых могла бы позавидовать природа. Небольшая группа людей в несколько недель обучила чеканке восемнадцать тысяч бригадиров, звеньевых и агрономов, распространив свою деятельность на Крым, Украину, Кубань, Ставрополье.

Семьдесят тысяч центнеров хлопка подарила чеканка в то лето стране. Новый метод прочно вошёл в практику хлопководства.

Тема об отношении между организмом и средой увлекает Авакяна. В одном из своих исследований, «О наличии признаков двух отцовских сортов в гибридном потомстве», напечатанном в журнале «Агробиология» в 1948 году, он рассказывает об интересном эксперименте. Как и в пору чеканки, он так долго создавал разнообразные среды для растений яровой ржи, что сумел получить потомство со свойствами заранее намеченного им родителя. Наследственные признаки отца были настолько ослаблены искусственной средой, созданной экспериментатором, что не проявили себя после скрещивания с женским растением, выращенным в нормальных условиях.

В том же 1948 году в исследовании «Наследование приобретаемых организмами свойств» Авакян рассказывает, как он, изменяя тепловую и световую среду растений, решительно менял их наследственные свойства и закреплял эти перемены в потомстве. Так, из озимых сортов пшеницы «Новокрымка» и «Кооператора» были получены яровые формы. В данном случае наследственность, заключает автор, не обусловливалась каким - нибудь особым веществом, заключённым в половых клетках, так как перемены возникали в результате не скрещивания, а изменений условий среды.

Было время, когда Авакян творил странные вещи, или «вещички», как он выражался. Картофель красного сорта приносил ему синий сорт, синий давал красный или белый. Окраска потомства зависела от экспериментатора.

Не будем утруждать себя догадками: скрещиванием тут и не пахло, пыльцу не переносили с цветка на цветок, всё происходило, как в кунсткамере. Заглянем в теплицу, в самую фабрику чудес, и нам всё станет ясно.

Вот зелёная ботва длинными рядами идёт вдоль стеллажа. Присмотритесь к ней ближе: она обезглавлена, к каждой привита вершинки чужого сорта, различны листья и стебли. В этом весь фокус, в остальном - никаких уклонений. Корни всасывают питание, соки по стеблю поднимаются вверх, чтобы подвергнуться в листьях химической обработке и вернуться по стеблю же назад. Тут - то и происходит заминка. Листья вершинки изменяют эти соки применительно к потребностям собственного сорта. Легко ли корням творить синие клубни, когда к ним притекает неподходящий материал? Что делать растению: отказаться от пищи и умереть?

Таков аппарат для проверки гипотезы Лысенко, что питание изменяет растительные и половые клетки, самый организм и потомство его.

Картофель не сдавался, словно предчувствуя, что это к добру не приведёт.

- Не хочешь, - сердился Авакян, - не надо! Посмотрим, кто сильнее!

Растения гибли, но экспериментатор не унывал. Днём он глаз не сводил с обезглавленных питомцев, а ночью проделывал сотни новых и новых прививок. Они должны подчиниться, никто им не позволит срывать его опыты!

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.