- Шумские мушки, - сказал чей-то голос из глубины зала. На всех таблицах были изображены мухи-дрозофилы. Над изучением наследственности этих мух и работала лаборатория генетики. Генетики нежно любили муху-дрозофилу, так как у неё особенно отчётливо видны хромосомы, передающие признаки по наследству. Одна из таблиц изображала громадную хромосому...

Любушка постучала по графину и собралась было начать собрание, но сзади её окликнули.

- Председателем буду я. Иди в зал, - коротко сказал Громада.

- Но я не понимаю, почему... - обиделась было Любушка.

- Именно поэтому. Садись, слушай, поймёшь, - и Громада вернулся к столу.

Когда Шумский вошёл в зал, доклад уже начался. Он направился прямо к столу президиума, так как за последнее время привык сидеть только в президиуме, и оглядел переполненную столовую. Он увидел профессора Лопатина на последней скамейке среди студентов. «Даже в президиум не выбрали», - злорадно подумал Шумский, но тут же сообразил, что президиума нет вообще, а за столом сидят только он и председатель - Громада. Шумский закурил папиросу и стал слушать.

Аспирант, тонкий, длинный, гладко причёсанный молодой человек, говорил плавно и уверенно, подражая жестам и повадкам своего учителя. Собственных мыслей он не имел, был старателен и послушен, а следовательно, твердил всё то, что утверждали Шумский и его коллеги. Им удалось вывести вместо мух с красными глазами мух с голубыми глазами. Это рассматривалось как крупное событие в науке. Работу Шуйского перепечатали заграничные журналы, и аспирант особенно подробно остановился на ней. Шумский покровительственно оглядел зал. Он подумал о том, что студенты даже отдалённо не представляют себе, какая борьба происходит теперь в науке: деканат всячески охранял молодые умы от посторонних, вредных влияний. Нечего и говорить, что имя Лысенко не упоминалось ни на лекциях, ни в программах. Вслушавшись в сосредоточенную тишину, Шумский сказал Громаде:

- Хорошо идёт заседание, дисциплинированно.

- Нормально идёт, - ответил Громада.

- Надо почаще устраивать такие теоретические научные заседания.

- Можно почаще, - охотно согласился Громада. Доклад кончился.

- У кого вопросы? - Громада вопросительно оглядел аудиторию.

Степан-сибиряк протиснулся вперёд. Студенты с любопытством ждали. Он был так молчалив, что многие даже не представляли себе, какой у него голос. Голос оказался басом. Это был не просто бас. Это был беспрофундо. Степан сказал:

- Я, конечно, прошу прощения, но мне вот что непонятно: вы говорите - научное открытие. А скажите, пожалуйста, на что они нам сдались, эти голубоглазые мухи?

- Ну что ты, Стёпа! - прозвучал из зала глубокий весёлый девичий голос. - Сам подумай: у мушки - и вдруг голубые глаза. Прелесть какая!

Громада постучал по графину только тогда, когда Марина договорила фразу до конца и смех в зале смолк. Степан тоже улыбнулся, но продолжал невозмутимо:

- Какие у неё глаза, никакого значения не имеет, и муха сама по себе тоже: ни вредная она, ни полезная. Так, мушка, и всё.

Он вопросительно обернулся к докладчику. Тот снисходительно пояснил, что дрозофила - крайне удобный объект, служит генетикам уже двадцать пять лет, и недавно они даже отмечали юбилей служения этой мухи науке. Степан выслушал его внимательно, затем снова обернулся к залу.

- Ну, это один вопрос. Объект так объект. Но вы сами говорите, двадцать пять лет муху изучали. Изучили. И к чему пришли? К тому, что наследственность изменить можно только случайно.

- Вы совершенно правильно меня поняли, - сказал докладчик, не скрывая иронии.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.