Мы помещаем главу из нового романа лауреата Сталинской премии П. Павленко «Счастье». Тема романа - возвращение к мирному труду, хотя действие его развёртывается ещё в дни войны. Место действия - Крым, только недавно освобождённый от немцев, ещё опустошённый и разорённый. Автор рассказывает о переселенцах, заново осваивающих край, о возрождении колхозов. Перед читателем проходит галерея советских людей - участников Отечественной войны, партийных работников, колхозников, комсомольцев.

Стояла тихая, солнечная зима. Вечера напоминали весну, длились нескончаемо долго и были полны такого очарования, что даже люди, никогда не обращавшие внимания на природу, невольно поддавались её ласковому влиянию.

В один из таких удивительных дней, напоминающих праздничный, проходило собрание районного партактива. Обсуждались итоги года. Оценивались дела и люди. Среди лиц, всем знакомых, много было и таких, что появились совсем недавно. Держались они, однако, непринуждённо - точно всегда были здешними, только не показывались до времени на миру - и выступали дружно и умно. Давно не было собрания такого бурного, неспокойного и плодовитого.

Жар военной победы не остыл в людях. Он растравлял души смелыми поисками. Все были недовольны друг другом: Цимбал требовал внимания к своим пустырям. Городцов, каясь в перегибах, настаивал на том, что всё-таки нужны показательные колхозы. Отставной гвардии капитан Сердюк, трижды за это время снятый с работы, уверял, что он один из всех только и думает о завтрашнем дне района и просто никем не понят.

Год был тяжёлым, и, победив его, люди радовались своим успехам, но радость эта выражалась, как это часто у нас бывает, в горьких сожалениях, что не сделано больше. Каждый оратор уверял, что мог бы ещё кое-чего достичь, если бы не сосед.

Воропаеву, обычно любившему разжигать страсти, теперь то и дело приходилось усмирять воинственный пыл собрания. Так бывает при разборах сражений, когда можно подумать, что изучается неудача, в то время как на самом деле исследуется незаурядный успех.

Собрание шло с утра и закончилось к вечеру.

Доктор Комков ещё на утреннем заседании сговорился с Городцовым, что тот довезёт его до дому на подводе из колхоза «Микоян», но когда он после собрания вышел из Дома культуры и завернул за угол, где должен был ждать «микояновский» конюх, оказалось, что Городцов, помимо доктора и двух своих бригадиров, приказал «подбросить» ещё и пропагандиста Юрия Поднебеско. Было ясно, что всем места не хватит и придётся идти пешком.

Комков стал на углу, откуда были видны все машины, таратайки и подводы, в надежде подсесть к кому-нибудь из знакомых.

И тотчас же к нему подошёл Цимбал и, взяв за борт пиджака, стал излагать свои планы разведения лекарственных трав, с которыми он носился последние месяцы. Человек словоохотливый и падкий на всякие новшества, доктор не утерпел, вступил в беседу, хотя и видел, что разъезжаются последние машины.

- Как воропаевское заключение понравилось? Здорово? - уже прощаясь, спросил Цимбал, и они, держа друг друга за руку, поговорили ещё и о Воропаеве.

- Говорил он интересно, а вот вид у него просто жуткий, - сказал Комков, через плечо Цимбала зорко следя за дорогой: не покажутся ли попутные колёса.

- Уговаривали мы его отдохнуть, - сказал Цимбал, - кулаком грозится. Мне, говорит, отдыхать - всё равно, что рыбе на сухом берегу барахтаться.

Комков иронически улыбнулся, сказал:

- Так-то оно так, но...

И они, наконец, распрощались. Цимбал вернулся в Дом культуры, а Комков, которому надо было попасть к больному председателю «Новосела», направился к выезду на шоссе.

Дорога вытягивалась в гору. Миновав последние домики, она круто брала к западу и тугими петлями взбиралась по краю узкого и сырого ущелья почти на самый горный гребень.

Внизу уже потемнело, дома и улицы слились в сплошные серые пятна с несколькими оранжевыми бликами огней в каждом пятне, а на дороге и над нею было ещё светло, и на самой верхушке горы стояло розовое сияние от последнего луча, скрывшегося за гребнем солнца.

Фигура женщины, медленно поднимающейся вверх, сначала напоминающая тёмный кипарис, светлела, определялась, становилась знакомой до мелочей. Было даже странно, что в воздухе раннего вечера могут быть так отчётливо видны детали костюма, и угадываться весь облик, вся повадка идущей далеко впереди женщины.

Ещё раньше, чем Комков узнал в ней Лену, он уже догадался, что это именно она.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.