Со времени челюскинской эпопеи снежные просторы Чукотского полуострова известны всей нашей стране и всему миру. Бывший секретарь чукотско - эскимосской ячейки ВЛКСМ В. Тарьянык рассказывает о буднях обитателей Чукотки - чукчей.

Гигантские полосы, иссиня - фиолетовые, с резкими белыми краями, движутся, расходятся, сливаются, образуют гигантский огненный мост.

Тихо в заливе, скованном льдом. Тысячелетние айсберги застыли в своем вековом величии, приняв самые причудливые формы. Кажется, невиданные оледенелые звери притаились, поджидая добычу. Вот гигантская птица окаменела с поднятым крылом. А там дальше, в темноте серебрится диковинный дворец, окруженный башнями. Он то потухает, то с новой силой загорается, отражая на себе фиолетовые вспышки полярного сияния. На гребне снеговой горы торчат дымовые трубы. Ровными, круглыми валиками вьется дым, закручиваясь вверху в штопор. Из развороченных лопатами ям желтым светом смотрят окна в небо.

В освещенной керосиновыми лампами комнате за длинным столом сидела группа активистов Чукотки.

Говорили чукчи береговые, кочевые, эскимосы селения Наукан, селения Чаплино, говорили русские. В углу, возле жаркой печи, сидел старик - чукча, приехавший из Уэллена проведать сына - курсанта. Его сын будет скоро умным человеком, будет учить непелюхэн кляуль (детей) грамоте. Когда говорил старик, молодежь умолкала.

Темное от ветров и мороза лицо старика было покрыто частой сетью морщин. Слегка хрипловатым голосом старик рисовал картину далекого прошлого.

... Тучи гагар, топорков, бакланов и всякой иной прибрежной птицы в страхе срывались со скалистого берега. Улетал», свистя в воздухе крыльями, прятались в расщелины скал, прятались под камни, ныряли в воду.

Люди в черных папахах, в полушубках заряжали ружья и, быстро целясь, стреляли вверх. Крестясь широким взмахом руки, лезли на скалы. Падали, ругались, опять стреляли, опять карабкались по скользким, зеленым от мха уступам. Сверху на них падали глыбы камня, увлекая на головы штурмующих птичьи гнезда, яйца, птенцов, помет и град мелкого острого гранита.

Наверху скалистого отвесного берега, огороженные стеной, сложенной из камня, находились осажденные - люди в мехах оленя и шкурах морского зверя, хозяева Берингова и Северного морей, хозяева своей земли, угрюмой и холодной Чукотки.

Внизу были люди в папахах - «купцы», настойчиво желавшие торговать с чукчами и эскимосами. Это были казаки под командой знаменитого царского колонизатора - казака Дежнева. Штурм ослабевал. Казаки, укрываясь от стрел, отступали, подбирая раненых, вытаскивая куски стрел с костяными наконечниками из своего тела, перевязывали людей и отправляли их на парусник.

Солнце пряталось за горизонт, лучи его неясно освещали темно - серые скалы острова Диомида, большого и малого, в Беринговом проливе.

Море тихо плескалось, полируя мелким гравием скалистый берег. Сражение затихло, наступал вечер.

Птичий базар, пользуясь затишьем, возобновил свою неугомонную жизнь. Начались драки за лучшее место для ночевки, истерические крики, гоготанье, шипенье, стоны, писк. Наступала ночь, из недр Ледовитого океана выплывала красная луна.

Настал день, день, решивший существование жителей полуострова. Взятие туземной крепости решили военная тактика и мельхира (огненные луки). Крепость была взята «окольным охватом» - заходом в тыл и с флангов. Осажденные люди в мехах были беспощадно переколоты и расстреляны в упор. Туземцы в страхе перед огнем и свинцом бросались со скалистого обрыва, разбиваясь о прибрежный гранит.

Шайка царских колонизаторов во главе с Дежневым стала хозяином богатств земли ораветлян (береговых) и чаучуа (кочевых) туземцев. На материк посылались письма по оказии о том, что «Чукотия - страна сплошного камня и холода, однако богата пушным и иным промысловым зверем».

Мыс, выступающий в Берингов пролив, назвали мысом казака Дежнева.

Шли десятилетия, вокруг туземных яранг шныряли шайки купцов, контрабандистов, царских чиновников и всяких других темных личностей, владельцев грязных шхун, набитых жестяными изделиями, дешевой мануфактурой и спиртом. Завозили оружие, патроны для промысла на морского зверя, причем в следующий рейс коммерсанты привозили оружие и патроны другого калибра, и туземцам приходилось начинать все сначала. Драгоценные шкурки выменивали здесь на спирт и бросовый товар.

Недалеко от селения Уэллен, на мысу, покрытом лишаями и тысячами гнезд, был сооружен памятник казаку Дежневу.

До сего времени еще сохранились здесь развалины туземной крепости, кости и куски черепов расстрелянных туземцев...

В комнате была глубокая тишина, старик умолк, лица слушателей были сосредоточены.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.