Подходил пароход. Стаи уток, испуганные шумом, улетали за сопки. Удивленно подняв головы, широким шагом уходили гуси в заросли тундровой травы. Нервные крики чаек всполошили спокойных гагар.

Молодое поколение пернатых замерло, свернулось в желтые, серые комочки, маскируясь под траву, песок, серый камень, гальку.

Песец, зло тявкнув от страха, спрятался в нору.

Полярная сова сорвалась с камня, сослепу от дневного света ушиблась о скалу, широко открыв клюв, бросилась в темный провал прибрежной пещеры. Только любопытный грызун - овражка быстро выскочил на гребень скалы, сердито хлопнув хвостом по камню, издал удивленный свист и замер, наблюдая невиданное зрелище желтыми бусинками глаз.

Вдоль извилистых и скалистых берегов, с левой и правой сторон парохода «КИМ» показались туземные байдары. В байдарах, обтянутых моржовой кожей, сидели чукчи и эскимосы. Люди гребли усиленно к пароходу и так же усиленно спорили. Эскимосы быстро как мотор мотоцикла выбрасывали слова, чукчи мелодично, медленно растягивали фразы. Спор шел о том, кто первый заметил пароход.

С парохода выгружали кунгасы, кавасаки. По трапам спускались люди в кепках, в пиджаках, в юнгштурмах, со значками КИМ.

К берегу подплывала новая партия людей, а с ними Тыгренкау, «свой человек», чукча.

Тыгренкау быстро объяснил, что здесь будут строиться новые дома, большие яранги, школа, больница, ветеринарный пункт.

С парохода на кунгасах прибывали все новые и новые люди, вооруженные топорами, пилами и ящиками с мелким инструментом. На берегу сгружались лес, железо, болты, метеорологические инструменты в чемоданах и ящиках. В тюках - мануфактура, табак, ящики с гвоздями, молоком, винчестерами, патронами.

Разбивались палатки, распаковывались вещи. Группа чукчей и эскимосов окружила широкоплечего Тыгренкау, внимательно слушала его, глядя на его приятное широкое лицо.

Тыгренкау был когда - то посажен в темный дом в Петропавловске царскими чиновниками.

В землю воткнули весла, на них поставили байдары, вверх днищами, пролеты между веслами закрыли кусками брезента - и походные жилища готовы. Часть туземцев отправилась за дичью для всего табора, а большинство с Тыгренкау во главе взялось за разгрузку кунгасов.

Короткая ночь полярного лета быстро прошла. Утро принесло лучи яркого солнца и запах жареной дичи из общего котла. Маленькая горная речушка быстро покрылась мыльными хлопьями, десятки людей умывались, обтирались студеной водой; слышался веселый смех.

Работа предстояла тяжелая, а лето на Чукотке короткое.

Надо успеть выстроить, утеплить дома, установить радиомачты, аппаратуру, станки, приготовить инструменты.

Прошли недели, месяцы. На материк, в Москву с Чукотки по эфиру передавались телеграммы о выстроенных школах, ветпунктах, больнице, кооперативах, об организации комсомола и национальных советов.

Молодой чукча - комсомолец Анкакмен, сын Тыгренкау, так говорил о новой Чукотке:

- Еще несколько зим назад отец мой, ложась вечером спать со мной рядом, говорил: «Скоро все чукчи поймут, что русские, пришедшие от Ленина, хотят нам только добра». Отец говорил правду. Мы знаем, что Акор раньше был хозяином острова, Ракамчечин - хозяином богатых моржовых лежбищ, переходивших из поколения в поколение. Остров давал им легкую, сытую жизнь без всякого труда. Сейчас мы стали хозяевами острова и лежбищ, мы, у которых раньше были дырявые яранги и не было даже моржового мяса.

Кто не знает на Чукотке бедняка Эллипа, который сейчас член райисполкома. Он хорошо работает и он знает, что человеку нельзя без мыла, без полотенца, без чистой рубахи. Вы все знаете, он работает председателем нашего окрисполкома и нам надо у него учиться.

- Ы ы, кайка, валемеркин (да правильно, верно), - отзывались вокруг.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.