Ткацкий цех загрохотал тысячами станков. Выехали в зал с тележками развозчики утка и навоев.

Релька с тревогой оглядывает зал. Она видит позади функционального гнезда ткачих, сосредоточенных на работе. Вот Лебедева, молодая ткачиха с толстым животом, повязанным теплой косынкой. Она подносит ко рту челнок, называемый «поцелуйчиком» (челнок называется так потому, что его приходится чмокать губами для заводки нити). Эти челноки теперь не употребляются - они вредны для здоровья, но многие работницы, в том числе и Лебедева, где - то их достают и работают ими, считая их очень удобными. Вот совсем рядом новая ткачиха - Анисимова - задумчиво глядит на дерганье погонялок и надевает на ширинку челнока початок пряжи, туго закрепляет намотку - от этого меньше бывает рвани, негодных нитей, идущих в угар. Анисимова кротко улыбается Рельке и снова опускает глаза на свои станки. Ковальчук, полная женщина, краснощекая с бусами на короткой шее, как бы нехотя пускает станок и принимает свое излюбленное положение - стоит, подперев руками бока, полузакрыв глаза и крепко сжав губы. Рельке капается, что Ковальчук, истомленная высокой температурой в цехе, спит каждую свободную минуту; но таких минут мало, и Ковальчук вяло, не торопясь, Протягивает руки к Станку. Эта спокойная на первый взгляд, малоподвижная женщина как будто никогда не высыпается, но вот она начинает нервничать, у нее трясутся складки подбородка - наверное оборвалась нитка.

Недалеко от Ковальчук мечется у четырех станков Лукерья Ларионова. Она, с острым, как клюв, носом, с пронзительными хищническими глазами, набрасывается на початок пряжи, хватает его горстями и рассовывает не карманам. Релька знает, для чего так делает Лукерья: этой ткачихе не хочется часто нагибаться к тазику, удобней брать уток из самого близкого места - из кармана. Правда, Лукерьи не заботится о целости початков мюльного утка, которые очень хрупки, нежны, портятся в карманах, ломаются, а после идут в брак. Лукерья зорко наблюдает за своими станками, вертится, точно обожженная, на одном месте, цепляется длинным подолом за какой - то выступ рамы, рвет юбку, не обращает на это внимания и даже находит время покривляться перед кем - нибудь. Релька усмехается, отлично зная, что такая порывистость Лукерьи продлится очень недолго. Так и есть: старуха поспешно остановила свои станки и побежала по направлению к кипятилке. Там она просидит несколько часов сряду, найдя такого же, как сама, лодыря для трескотни, а может быть для тайной выпивки.

Но Лукерья, приблизившись к ударницам, внезапно остановилась Мелкие ее глаза следили за пускальщицами станков с удивлением. Ее удивление вскоре сменилось догадкой. Догадаться о том, что девушки как - то по - новому работают, было не трудно. А все новшеств) были ненавистны Лукерье, потому что они заставляли ее работать интенсивней и прилежней. Вот она вытянула шею, насторожилась и сделала два шага к крайнему станку., В том местечке, где родилась Релька, был такой хозяин огородов, который заряжал ружье солью и сек выстрелами ребятишек, ворующих его огурцы; он подкарауливал мальчишек со страстью настоящего охотника. Релька, не упуская из вида каждое движение Лукерья, сравнила ее с тем хозяином... Точно во владения Лукерьи вторглись эти девушки, захватив множество станков. Так и подумалось Рельке, что вот - вот сейчас набросится Лукерья на них и ухватит посягателей за волосы. А Катька Сидорова быстро проходила по промежку, заряжая челноки и раскладывая их по станкам. Эта девка совсем вывела из терпения Лукерью. Еще бы! Одна такая, шуплая да молодая завладела двадцатью четырьмя станками.

Лукерья наскочила на Катьку и заорала:

- Расскажи - ка, голуба, какой гробик для нас сколачиваешь?

Катька, отстранив ее, ответила:

- Поживи, тетка, еще немного - и не то увидишь.

- Нет, ты поясни толком, - пристала старуха.

- Это вот что, Лукерья... Новехонькая система.

- Система? И нас может так заставят работать?

- Впереди не миновать...

Лукерья показала ей маленький сморщенный кулачок и воскликнула:

- А во!

- Не мешай, - рассердилась тогда Катька.

Взоры всех работающих в цехе были устремлены на тринадцатый комплект. Некоторые ткачихи не могли утерпеть, останавливали свои станки и из дальних углов прибегали к функциональному гнезду взглянуть на новую ударную работу... Взглянут - и убегут, кто в недоумении, кто в испуге от молодежной затеи. Были и такие работницы, что слышали о дифтруде, введенном на других фабриках.

Измайлов, стоя у своего рабочего ящика, срезал ножом острые углы гонка и стачивал их шкуркой. Он был доволен тем, что сегодня, реже, чем в остальные дни, взлетают сема форы - значит станки налажены хорошо.

К нему подошел Гвоздев, достал коробку и, прищурив один глаз, зарядил ноздрю большой понюшкой табака. Остатки зелья посыпались на сотканную, белую, как снег, бязь. Измайлов предупредил:

- Не пачкай товар. Отойди и нюхай вон там, в углу.

Гвоздев не расслышал его и начал чихать, судорожно хватаясь за станок. На глазах у него появились слезы. Подойдя к нему вплотную, Измайлов крикнул:

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.