Фургон скелетов

В Махерадже состоялась комедия военно-полевого суда. Нас не расстреляли. Хуже: нас просто послали на работу.

Дизентерия, свирепствовавшая в легионе, сваливала меня с ног. Я валялся в бараке на смрадной соломе, когда два десятка моих товарищей уходили под конвоем на постройку офицерского казино в Сиди - Мусса. Через несколько дней оттуда вернулись больные. Их привезли в фургоне. Больные очень отдаленно походили на живых людей. Это были скелеты, покрытые грязью; одежда их превратилась в клочья. Их вытащили из фургона и долго пытались выстроить в одну шеренгу во дворе.

- Боже, до чего они грязны, - брезгливо воскликнул адъютант - Дежурный, возьми тряпку и отмой их. Эти свиньи могут испортить мне аппетит.

Несчастные люди, как звери бросились к умывальному тазу, который принес дежурный санитар. Он силой должен был отрывать их от воды. Жажда мучила несчастных не одни сутки...

После этого случая я снова бежал, был на свободе два часа, затем меня снова поймали.

Сколько стоит суп

Я пытался бежать еще несколько раз и всё неудачно. Кроме мучений, бесконечных наказаний и штрафной работы ничего не выходило. Мы стали требовать амнистии. Но в самый разгар нашей борьбы и надежд пришел приказ выделить 150 человек на постройку шоссе в Дакару. Это была жуткая дорога несчастья, которая впитала в себя немало крови.

Недели шли за неделями.

Почва в Эш - Рите вулканического происхождения и стала на солнце твердой, как камень. Нужно было разбить четыре кубических метра земли в день и расбросать их на расстоянии 11 метров. Каждое утро по свистку, люди бросались как сумасшедшие к месту, где хранились инструменты. Тут разгоралась борьба за хорошую кирку или лопату, - от качества инструмента зависел обед в этот день. Каждое движение было определено. Дисциплина становилась невыносимой. Люди умирали. Люди не пытались даже бежать, настолько они были измучены.

Розовые очки легионера...

Наконец наступил день амнистии. Немцы не были помилованы, но я продолжал выдавать себя за румына, и это спасло меня. Я получил «свободу».

Свободен, но куда ехать? У пролетария отечества нет и не будет до того момента, когда социализм изменит весь мир.

Я просил дать мне проезд до Гамбурга, но французский чиновник любезно посоветовал мне обратиться с этой просьбой к моим родителями. Если же они не пришлют денег на проезд, то помочь этому горю французское правительство едва ли сможет. Придется итти пешком.

Моя старушка мать собрала последние крохи. Их хватило в обрез на билет. Но будущее рисовалось мне в розовом свете. Здоровый человек, желающий найти работу, не может не найти ее.

Таковы были мои мысли, мои надежды.

...и тусклая действительность

Наступила зима. Найти работу было так же трудно, как записаться на биржу труда, где требовали сотни справок. Без биржи работы не давали, а биржа не дала мне ни работы, ни пособия по безработице, так как я не был застрахован. Пришлось прибегнуть к благотворительности. Филантропические учреждения дают на несколько недель - в лучшем случае на полтора месяца - пособие в размере 12 марок. Безработный расплачивается с квартирохозяином и у него остается ровно столько, сколько нужно, чтобы прожить. неделю на хлебе и воде.

Безработному в Германии нельзя позавидовать, но во сто крат хуже участь легионера. У него нет даже рубашки - ничего, кроме тех тряпок, которые он получил при отъезде. Кроме того, легионер почти всегда болен, измучен. Берут его на работу неохотно. Он бродит с места на место, меняя страны и города, как буржуа перчатки.

Постепенно забываются ужасы иностранного легиона и вспоминаются только хорошие минуты. Закрадывается желание хорошо поесть хотя бы несколько недель. Что ему делать в стране, в которой он ничто, в которой он по месяцам не видит горячего супа! И вскоре путь его снова лежит на юг, к тому зловещему зданию, где записывают в иностранный легион.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.