- Иди, иди, - сказал председатель. - Делать тебе совершенно, шут, нечего. К своему папаше спекулировать иди...

Но и на обратном пути в школу Степан Пеньков все не отставал.

- Вы, товарищ Воронова, следовательно, должны понять, - быстро стал он размахивать руками, точно ловил комаров. - От грусти сюда езжу из города... От самой настоящей грусти. Можете себе представить, и дед и отец молились в этом монастыре, а теперь в нем спят и отдыхают. Можете себе представить...

Кругом было темно и тихо.

- Ты меня не уговаривай, - тихо сказала Лида Воронова. - Монастырь очень хорош... Помнишь, в нем в семнадцатом году монахи прятали хлеб? Помнишь, тогда был ими убит коммунист Макаров, присланный городом за народным хлебом? Помнишь? А вот прошлый год в нем отдыхала я и поправилась на два кило. Моя бабка от молитв в монастыре худела, а я поправилась на два кило...

- Лида, - сказал с отчаянной настойчивостью Степан Пеньков. - Я вообще произвожу в городе впечатление. Не забывайте. Я покупаю старые сапоги и продаю за новые. Лида, не сопротивляйтесь и бросьте приезжать с лекциями. Приезжайте, Лида, лучше просто так, без лекциев...

Из открытых окон школы вырывался свет и шум. Видимо политзанятия уже начались. Лида Воронова вырвала руку и побежала к школе.

Степан Пеньков донимал ее второй год. Особенно он стал прилежен в этом, когда она стала членом бюро ячейки. Он говорил ей, что счетоводное дело, во - первых, невыгодное, а во - вторых, самое позорное для девицы. Ее со знанием такого дела никто не возьмет замуж. И Лида тогда чуть не поддалась. Она пришла к политруку Мише Березину и заплакала.

- Вот дура, - сказал Миша и принес стакан воды. - Так это же самые махровые кулацкие шашни. А ты - комсомолка и член бюро к тому же.

После этого она стала аккуратно через каждые три дня посещать политзанятия и кой - чего понимать.

К школе идут все девчата колхоза. Они идут неторопливо, как на гулянке. Степан Пеньков направляется поперек деревни в соседнее село Ильинское. Вскоре там сильно загорланили девки, точно они за версту хотели перекричать политзанятия в колхозе.

Вещи в школе приобретают то значение, которое они и должны иметь. Над головами, как сова, качается тяжелая лампа, двигая тени. Кажется, что за окнами хороводит не девичьи белые платья, а визгливая метель. Парты поставлены в строгий ряд, и на них чинно сидят пятьдесят человек. Пятьдесят девушек. Весь актив колхоза.

Миша Березин окончательно перестает чувствовать себя. Ситцевая рубашка его вылезла из - под брюк, концы волос намокли от напряжения и духоты и беспомощно свесились на глаза. На столе лежат грудой газеты, журналы, книги. Это - премии, знаки отличия колхозников.

После объяснения условий политбоя Миша Березин с наслаждением победоносно закладывает руки за спину, прохаживается между двумя рядами парт и обдумывает первым вопрос.

- Какая основная задача стоит перед комсомолом деревни в настоящий момент? Думать можно три минуты.

Все думают три минуты, не глядя никуда и ни на что.

- Кто первый?.. Давший исчерпывающий ответ получает два очка, а слушают все остальные.

Губы Натки беспомощно расползаются, и она их не может удержать.

- Урожай снять...

- Правильно! Снять урожай. А как снять урожай?

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.