Первым уходил из дому Александр. Стояла весна 1916 года. Гартмановский завод бастовал. Отец днем возился на голубятне, а вечером завешивал окна и ставил керосиновую лампу на пол. В хату по одному, по два заходили люди. Это были странные гости - они рассаживались на полу, не разговаривали, не смеялись... Впрочем, Александр давно уже знал, какие гости приходили к отцу. Знал, что на голубятне - склад оружия, что гости - подпольщики, а листки, белевшие на полу между картами, - большевистские прокламации.

Александру с братом Павлом пришлось уже однажды съездить в Виргуньку с пачкой прокламаций за пазухой. В Виргуньке появились штрейкбрехеры. Александр и Павел разбрасывали листки с призывом к забастовщикам - держаться стойко. На обратном пути в Луганск они заметили, что за ними следят, спрыгнули на ходу с поезда и пробрались домой садами. Однако, когда началась отправка эшелонов на фронт - а отправляли в первую очередь «неблагонадежных», - Александру Цупову было объявлено, что он мобилизован.

Прощание было коротким. Павел помог брату завязать сундучок. Мать, всхлипнув, прижалась к груди плечистого сына. Захныкали малыши. Пятнадцатилетний Коля насупился. Больной Егор крикнул с печи: «Прощевай, Саша!» Отец, Петр Иосифович, молчаливо взвалил на плечи сундучок, сурово проговорил: «Довольно, мать» - и вместе с сыном пошел на станцию...

Второго сына - Павла - Петру Иосифовичу провожать не пришлось.

Было это через два года, тоже весной... На Украину двигались германские полки. Луганск, отпраздновавший первый триумф революции, поспешно вооружался. На митингах гартмановцев выступал Клим Ворошилов.

Отец знал, что Павлушка получил в совете винтовку. Как - то сын не пришел ночевать. Мать, не смыкавшая глаз всю ночь, на рассвете разбудила мужа.

- Не пришел Павлушка...

Павлушка не пришел и на вторую ночь и на третью.

Ворошиловцы дрались с немцами под Конотопом.

Нанося противнику тяжелые удары, они медленно, с боями, отступали к Луганску.

На исходе одного яркого веселого апрельского дня Цупов вбежал в хату встревоженный и возбужденный. Не снимая винтовки, сел к столу. Жена и дети обступили его. Петр Иосифович снял папаху, вытер вспотевший лоб:

- Так что выступаем сегодня.

- А Павлушка?

- Он уже в эшелонах.

Егор слез с печи, торопливо натянул пиджак.

- Куда?! - закричала мать. - Куда ты, хворый? Никуда не пойдешь, не пущу! Отец!... - она умоляюще посмотрела на мужа.

Цупов, поглаживая усы, испытующе вглядывался в сына. Егорка был самый шустрый из сыновей. Два года назад он простудился и с тех пор жаловался на ломоту в ногах.

- Как ноги?

- Ноги ничего. Я все равно, батя, тут не останусь.

- Если будешь жаловаться, отправлю домой. Ну?!

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.