Во славу родины

Мы бросились в объятия папанинцев.

- Здравствуйте, здравствуйте, братки родные! - приветствовал Папанин команду «Мурмана».

Как только к лагерю подошла команда «Таймыра», Иван Дмитриевич поднялся на ледяную сопку и открыл митинг.

Волнуясь, он произнес речь, в которой благодарил великого, родного Сталина за отеческую заботу и внимание.

В ответ загремело дружное «ура». Папанинцы выхватили из кобур наганы и, подняв их вверх, дали несколько приветственных салютов.

Последняя радиограмма с льдины

Иван Дмитриевич, как гостеприимный хозяин, ведет нас в лагерь. Слышен собачий лай: это бежит навстречу пес «Веселый».

Лагерь... Один из трех ледяных домиков принадлежал Кренкелю. В этом домике помещалась радиостанция. Вот и сейчас у радиоаппаратуры сидит Эрнст Теодорович. Он отстукивает последнюю радиограмму за № 1555. Ее краткий адрес близок и дорог для каждого: «Москва Кремль Сталину...»

За 4 часа команды «Мурмана» и «Таймыра» перенесли на борт корабля все имущество станции «Северный полюс».

В 17 часов на борт «Мурмана» вступили И. Д. Папанин и Э. Т. Кренкель. В то же самое время по трапу «Таймыра» поднимались Е. К. Федоров и П. П. Ширшов.

«Откуда на льдине женщина?»

Корабли двинулись к родной земле. Папанин и Кренкель долго смотрели на свою льдину, где реяло алое знамя, освещаемое мощными прожекторами обоих кораблей.

- Иван Дмитриевич! - окликнул Папанина вахтенный дежурный. - Ванна готова. Можете идти мыться.

Вечером в каюту к Папанину пришел врач.

- Как вы себя чувствуете? - спрашивал врач.

- Отлично, браток.

- Как у вас аппетит?

- Ничего. Теленка съел, на корову поглядываю, - ответил Папанин доктору.

Утром за чаем, мешая в стакане сахар, Кренкель рассказывал:

- Утром сплю... Вдруг слышу стук в дверь и чей - то женский голос. «Ну, - думаю, - откуда это на льдине женщина появилась?» Протираю глаза и вижу, что я не на льдине, а в каюте. Меня ваша буфетчица Маруся пришла к чаю будить...