Во многих местах края за последние 20 лет произошли большие изменения. Там, где были скалы, появились осыпи, русло реки переместилось в сторону, произошло выравнивание дна большой горно - таежной реки. Некоторые протоки занесло галькой, водовороты исчезли. Школа Лайеля учила нас, что все изменения происходят медленно, почти незаметно для глаза в течение многих веков, тысячелетий. Песчинку за песчинкой наносит вода и капля по капле долбит камень. Если же мы не замечаем этого, то потому только, что жизнь наша коротка, знания ничтожны и равнодушие велико. Здесь, в Приморской области, надо внести поправку. Под влиянием воды и атмосферных агентов лик земли иногда изменяется очень быстро. Через 20 - 30 лет туземцы не узнают мест, посещенных ими ранее. С исчезновением лесов разрушения на земной поверхности могут происходить еще быстрее.

Взбунтовавшаяся стихия

После короткого отдыха на Анюе нам предстояло тронуться в путь по р. Тормасуни, впадающей в Анюй с левой стороны. Долиной Тормасуни я намеревался подняться до перевала и выйти на р. Хор, а с Хора к истокам р. Пикцы.

Надо сказать, что все притоки Анюя очень быстрые, но самым быстрым считается Тормасунь. Подъем по ней против течения возможен только в малую воду. Если вода в реке хоть немного подымется выше своего обычного уровня, пороги и каскады Тормасуни становятся недоступными.

31 июля мы поплыли вниз по Анюю. Долина его слагается как бы из ряда больших котловин, замыкаемых узкими проходами. Здесь вода силою проложила себе дорогу в «Щеках», весьма опасных для лодок. Мы благополучно миновали их, прошли Поди и Гобилли и 1 августа достигли устья р. Тормасунь. Здесь на галешниковой отмели было две удэхейских юрты. Мужчины (из рода Кяландига) ушли на Амур за покупками, а дома остались только женщины и дети. Взглянув на Тормасунь, мы убедились, что плавание по ней было невозможно - от непрекращающихся дождей река вздулась и вышла из берегов. Тогда я решил спуститься еще немного до местности Кандахе и задержаться там на несколько дней. Была надежда, что за это время вода может спасть, кроме того надо было пополнить запасы продовольствия и приодеть моих спутников орочей. Они сильно обносились, а путь предстоял еще длинный, еще более трудный и по местности совершенно безлюдной вплоть до г. Хабаровска.

Дикий дом

Между рекой Тормасунь и местностью Кандахе, ближе к последней, на возвышенном правом берегу Анюя стоит покинутый дом, который удэхейцы называют Доке. Спускаясь к реке, я решил его осмотреть и велел пристать к берегу, а другой лодке итти дальше и устраивать бивак где - нибудь ниже. Орочи ловко повернули «улимагду» (так называют они свои долбленные челноки) и, пройдя на шестах против воды метров двадцать, причалили к высокому яру. Дом был расположен вдоль берега и передним фасадом обращен к реке. И извне и внутри он был очень чисто отделан. Приглядываясь к деталям, я узнал тщательную и прочную работу китайцев.

Небезинтересно рассказать историю этого покинутого жилища.

Совсем недавно китайцы за 300 рублей срубили «домик на славу» удейхецу Маха Кялондин. Но недолго в нем прожил Маха. С первых же дней, как он поселился в нем, вблизи стали твориться странные вещи. Как только люди гасили огни и ложились спать, около дома начинал кто - то ходить, в печной железной трубе слышались вздохи, в лесу раздавались голоса и кто - то пронзительно свистал.

Уже это одно указывало Маха на то, что место для дома выбрано неудачно, и он начал жалеть о затраченных деньгах. Осенью появились новые нехорошие признаки. Берег, где стоял дом Маха, с незапамятных времен был известен 'Своею прочностью, а тут вдруг, ни с того, ни с сего, в малую воду неожиданно обвалился. Маха стал задумываться и поговаривать о том, чтобы весной после ледохода разобрать дом я сплавить его куда - нибудь вниз по реке или продать... Но кто купит дом с такою нехорошей репутацией! Пришла зима, и тут случились два события, которые решили участь нового дома. Осенью Маха купил лошадь, но не позаботился о заготовке ей корма. Когда она стала голодать, он решил ее гнать вниз по реке. Но едва согнал лошадь на лед, запорошенный снегом, как она сразу провалилась и утонула, и сам он еле - еле выбрался из воды.

Второе событие принесло еще большее несчастие. Старший сын Маха, молодой человек, 22 лет, по имени Гяма пошел с двумя товарищами на охоту. На свежевыпавшем снегу они нашли свежий след рыси и стали ее преследовать. Рысь, опасаясь от охотников, взобралась на больную сухую ель, выросшую среди камней, острые края которых торчали из - под снега. Охотники стреляли и убили животное, но так неудачно, что оно застряло между ветвями и не падало на землю. Оставалось или рубить дерево, или лезть кому - либо на его вершину. Гяма избрал последнее и стал взбираться наверх. Когда он уже был близко к цели, один сучек, на который он оперся коленом, вдруг обломился. Охотник полетел вниз и всей тяжестью своего тела ударился о камни. Он сломал обе ноги, два ребра и спинной хребет. Через полчаса после падения Гяма умер. Товарищи доставили его тело домой.

На другой день после похорон сына Маха собрал свое имущество, уложил все в нарты и покинул проклятое место навсегда.

Осмотрев дом, я вышел наружу. Печальный вид имело покинутое жилище. Пусть причиной являются предрассудки, невежество, но все же люди сами с чувством страха перед неведомым, неизвестным бежали. Прошлое покинутых домов всегда окружено таинственностью.

О них ходят легенды, которые со временем или забываются совсем, или растут и принимают чудовищные размеры.

Тайфун

2 августа одна из лодок с двумя орочами отправилась вниз по Анюю. Орочи должны были пробиться на Амур, там сделать необходимые покупки и как можно скорее возвращаться назад. В это время погода попортилась и снова пошли затяжные дожди, вынудившие «ас к бездействию. B эти ненастные дни мы нашли приют в домике удэхейца Инси Амуленка, расположенном на правом берегу Анюя, самом возвышенном в этой местности. Около дома стоял амбар на сваях и юрта из корья - необходимые постройки, с которыми туземцы никак не могут расстаться даже в том случае, когда заимствуют более совершенные жилища у русских и китайцев.

B перерыве между дождями мы совершали иногда экскурсии по окрестным степям вдоль протока Анюя или в глубь леса перпендикулярно к реке. Вынужденное сиденье на одном месте очень надоело, и мы бродили по сопкам, густо поросшим смешанными лесами, состоящими из тополя, ясеня, вяза, дуба, ильма, ореха, пробкового дерева, белой березы, клена, кедра, осины, ели и пихты с подлесьем из манчжурской аралии, элеутерококкуса, шиповника, красной смородины, калины, сор - барии, спиреи и таволжника, опутанных актинидиями, лимонником и виноградником.

С каждым днем дождевая вода, сбегавшая по склонам гор, бежала все более многочисленными струями. Маленькие струйки соединялись в ручьи и шумными каскадами торопливо стремились к Анюю, славно опасаясь опоздать к наводнению, признаки которого были уже налицо. Ожили старины и сухие протоки; в лесу вода появилась в таких местах, где ее совсем нельзя было ожидать, и потому приходилось часто делать обходы и перебираться через вновь образовавшиеся протоки по бурелому.

Наконец, к вечеру 10 августа разрази - ласе настоящая буря с грозой. Сильный порывистый ветер срывал листву с деревьев и завывал в горах; дождь хлестал по окнам, и слышно было, как вода потоками сливалась с крыши.

Тревожные ночи

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.