Ближайшей к Алешке была спина «Мечтателя», парня, вечно сидевшего в глубокой задумчивости. Он и сейчас, уткнутый в спину, испуганно встрепенулся, но, не оборачиваясь, понял, в чем дело, протянул правую руку назад, как в церкви принимают свечку, идущую по плечам к образу, взял записку, передал ее дальше и снова впал в задумчивость.

В третьем ряду записка попала к Кольке.

Колька хотел передать ее дальше, но перед ним сидел как раз Степка, с которым он был не в ладах из - за одной девушки. Поэтому он ткнул в бок сидящего рядом со Степкой. Тот, получив записку откуда - то сбоку, решил, что ее и нужно продвигать в том же направлении.

Таким образом записка Алешки отклонилась от своего прямого пути и сделала зигзаг. Теперь записка попала в руки верзилы Лободаева.

Получив записку, Лободаев повертел ее в руках, точно раздумывая, стоит ли ее передавать дальше или нет, а если стоит, то кому. Был даже момент, когда он достал карандаш и приладился что - то писать на записке, но потом раздумал оглянулся назад, кому - то подмигнул, чему - то улыбнулся и, наконец, склонившись вперед, пощекотал запиской женскую смуглую шею.

Эта шея, надо сказать, во время чтения обвинительного акта не один раз привлекала его внимание. Он пощекотал ее как раз в том месте, где под вырезом узорчатой украинской кофточки кончался загар и кожа делалась светлее.

Пощекотал, подождал, откашлялся и произнес:

- Эстафета. Аллюр - восемнадцать.

Склонившись к самой шее, он сказал как можно нежнее:

- В собственные руки...

Но Лободаев упустил из виду, что его бас иногда шалит и не слушается своего владельца. Голос как на грех немножко сфальшивил, забравшись октавы на три выше, и по клубу пронесся львиный рык:

- В собственные руки...

Все засмеялись, а председатель поспешил перейти к опросу свидетелей.

Показательный суд окончился тем, что Ваньку присудили исправиться в течение пятидневки. Пятидневка прошла, а Ванька оставался тем же.

Тогда Наташа, посоветовавшись с ребятами, решилась на репрессивные меры.

Ваньку, между тем, командировали на два дня в подшефный колхоз.

Ванька возвращался из колхоза. Он шел по улице, насвистывая авиационный марш. Его мятый костюм свисал скорбными морщинами. Грязный воротничок сорочки прилипал к шее.

Всклокоченная шевелюра трепалась по ветру.

Взяв ключ у швейцара, он открыл комнату и обомлел. Это длилось мгновение. Потом Ванька выскочил на улицу и посмотрел: не ошибся ли он? Нет. Номер дома тот, улица та, и квартира та, а комната не его.

Ванька опять робко открыл дверь и в щель стал рассматривать комнату. Нет. Вещи как будто его...

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.