Слово которое сломано

- Как вам нравится это правительство? Оно же на поводу у фашистов! Достаточно было этим коричневым молодцам сорвать в Берлине с экрана фильм «На Западе без перемен» Ремарка, как наши его запретили и в Австрии! Впрочем, знаете кто на этом нажился? Чехи. В городке у самой границы они показывают этот фильм. Езды от Вены два часа. Билет на сеанс является одновременно и заграничной визой. Всего только два шиллинга. Вы не были? Как так? Ведь это сенсация!

- Да, сенсация, но два шиллинга...

И снова глаза лезут в гущу газетных объявлений, стараясь среди всех этих: «продается, предлагается, сдается, согласен в отъезд» - выловить хоть одно «приглашается»

Видно, какие потертые у них закраины рукавов и засаленные края котелка. Из газеты глядит наглое объявление оперетки, где перед полупустым залом по сцене скачет как сумасшедший огонь актриса. Скачет и озорничает бешеная венгерка, делая искусственное дыхание традиционной венской веселости.

Австрия - страшный обрубок, напоминающий калек мировой войны.

Страна без промышленности. Семь миллионов жителей. Из них три миллиона в столице.

Город Штейер, по существу пригород большого автомобильного завода, стал городом сплошной безработицы.

Я увидел венских безработных на другой день после метели.

В Вене снег редок и чахл. Ее катки строятся на сетке из искусственно охлаждаемых труб. Но на этот раз снегу навалило до колена... На всех перекрестках зашаркали лопатами и движками. Метель подвалила грошового счастья безработным. Это их двинул муниципалитет на улицы убирать снег.

Только тут стало ясно, как эта безработица глубока. У людей не было даже прозодежды. Они работали в обычном расхожем своем костюме.

Мостовую скребли слесарь, учительница, электротехник, шофер, булочник, певец.

Снег сыпался с крыш. Со скалистых высот готического собора святого Стефана тоже сыпался снег. Эта средневековая громадина так велика, что почти не веришь, чтоб ее могли построить люди. Это целый религиозный дредноут тех времен.

Куски карнизов, химер, черепиц, методически сыплются с его контрфорсов. Специальные сторожа подбирают их, воздвигают на место или свежими камнями заделывают обнажения.

Собор стоит на шести этажах погребов. По ним сторожа водят одиночных американских туристов. чадя бумажными факелами. Факел чадит нарочно. для колорита. Эти штольни, камеры и склепы трудно даже назвать погребами. Это целые шахты. Сюда ведут люки из собора.

20 тысяч чумных замуровано здесь. Глыбастый. весь в завитках, опухолях, крестах и ангелах, памятник стоит уродливым тычком как окаменелый вздох очумевшего города.

Под храмовыми сводами переплетаются отгулы звуков. Чтимые святые сидят в золоченых будках. К этим будкам - очереди. Первая - она очень длинная - к святому, который чтится как хороший помощник в несчастьях. В другой будке - мадонна, которую принято благодарить за услышанную молитву о помощи.

К этой мадонне подходят люди изредка. Явно. что бюро жалоб этой небесной канцелярии работает куда интенсивнее чем комиссия исполнения.

Хозяевами Австрии были фашисты. Но в Веке еще хозяйничали социал - демократы. Меня познакомили с тем из них, который возглавлял Общество друзей Советского союза.

Он был благодушен, улыбчив и широк в жестах. Он повез меня показывать две вещи, о которых австрийские социал - демократы твердят на весь мир: рабочее строительство и детские дома.

Меня поразил элегический тон его разговоров о строительстве. Выходило так, что социал - демократы норовят скорее оказать рабочим возможно больше благодеяний, пока еще они у власти, ибо, конечно, не сегодня - завтра их сбросят фашисты.