II. Приключения одной комедии

В 1798 году, во времена Павла I, вышла из печати комедия «Ябеда», сочинение русского поэта и драматурга Василия Васильевича Капниста. Сюжетом для комедии, так разяще ударившей по произволу и взяточничеству, царившему в судах того времени, послужил собственный судебный процесс автора, проигранный им в саратовской судебной палате.

Поставленная впервые в Петербурге, комедия имела громадный успех у зрителей. Уже фамилии действующих лиц достаточно говорили об её содержании: Кривосудов, Хватайко, Когтев. Ряд фраз и выражений из комедии немедленно вошли в поговорки: «Законы святы, да исполнители лихие супостаты» и т. д. Один из героев комедии, председатель суда Кривосудов, поёт с членами палаты -такие куплеты:

«Бери! Большой в том нет науки, Бери, что только можно взять, На что ж привешены нам руки, Как не на то, чтоб брать!»

Вызвав восторг у одних, «Ябеда» одновременно вызвала яростное негодование других. Оскорблённые чиновники-бюрократы состряпали донос Павлу на автора. Стремительный в своих решениях Павел тут же наложил резолюцию: комедию запретить, напечатанные экземпляры сжечь, автора сослать в Сибирь.

Книга немедленно была препровождена на костёр, а автора комедии Капниста фельдъегерские кони помчали в Сибирь.

Но вечером того же дня Павел пожелал вдруг проверить правильность своего повеленья. Он приказал дать вечером комедию в Эрмитажном театре. Трепещущие актёры разыграли «Ябеду», причём в театре сидели только два зрителя: сам Павел и великий князь Александр.

Эффект был совершенно неожиданный, Павел приказал вернуть Капниста с дороги и даже милостиво обласкал его.

К истории печатного экземпляра комедии остаётся добавить немногое. Ещё до запрещения «Ябеды», после первого её представления, Капнист, в благодарность за хорошее исполнение роли Кривосудова, дал разрешение актёру Крутицкому напечатать комедию в свою пользу. Крутицкий напечатал «Ябеду», снабдив её гравированной картинкой-фронтисписом с изображением «Истины, разящей молнией Пифию зла».

Несколько экземпляров книги напечатали на особой бумаге, с вложением добавочного листа, на котором было помещено письмо Капниста к актёру-издателю с благодарностью за хорошее исполнение роли и с позволением напечатать «Ябеду» в свою пользу.

Так как весь тираж издания (1211 экземпляров) был сожжён, книга стала большой библиографической редкостью. Что же касается так называемых «подносных» экземпляров, отпечатанных на особой бумаге, с добавочным листом, любопытно документирующим издание, то такие принадлежат к подлинным диковинкам библиотечного царства.

Эту «диковинку», неведомо как попавшую в лавочку букиниста, удалось подцепить мне - в отличном виде, с фронтисписом и добавочным листом.

III. «Я покажу им иронию!...»

Маленькая, в одну шестнадцатую долю листа, скромная книжечка, носящая такое скромное название - «Карманный словарь иностранных слов, вошедших в состав русского языка, издаваемый Н. Кириловым», - появилась в Петербурге в 1845 году.

Почтенный цензор А. Крылов, утомлённый чтением журнальных статей, в которых - ах, что НИ строчка, непременно подкоп под существующий порядок!... - с радостью поставил разрешительную печать на первом выпуске такого полезного, а главное, благонамеренного издания.

Издатель, солидный артиллерийский штабс-капитан Кирилов, преподаватель павловского кадетского корпуса, через некоторое время лично пришедший за разрешением на второй выпуск «Карманного словаря», ещё больше успокоил почтенного цензора. Совсем в благодушное настроение привела его предъявленная издателем бумага от штаба главного начальника военно-учебных заведений, брата царя, великого князя Михаила Павловича, разрешающая посвятить второй выпуск «Словаря» его августейшему имени.

Единственно, против чего запротестовал цензор, - это против помещения на обложке объявления об уже вышедшей в свет книжке под редакцией того же штабс-капитана Кирилова, носившей название «Тёртый калач. Сцены из провинциальной жизни».

- Неудобно, господин капитан! На первом выпуске я вам это разрешил - пожалуйста. А сейчас - неудобно. Августейшее ими, и вдруг «Тёртый калач». Нехорошо!

- Да ведь книжка-то уже вышла и вами разрешена...

- Знаю, знаю. И, представьте, жалею. В этом «Тёртом калаче» и конец неприятный: «Где много дураков - житьё там подлецам!» Это, правда, из Измайлова, запрещать бы но неудобно, но нехорошо. Кстати, вы ведь только редактор, а кто автор?

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.