- Куда вы пойдете в дождь... И так поздно. Нашли время, - Марк сказал это по - еврейски.
И все же Раймонд понял, о чем он говорит.
Чувствовал, что краснеет. Сарра несколько мгновений колебалась, затем тихо спросила:
- Можно ему сказать?
- Не знаю, - с беспокойством ответил Раймонд.
- Думаю, что можно, - решила Сарра. - Послушай, Марк, оставь на минутку твою дратву.
- У меня срочный заказ, времени нет...
- Марк, сегодня в городе начнется восстание...
Она замолчала, увидев, как неподвижно застыли старческие, но такие же большие и черные, как у сестры, глаза.
- Восстание? Откуда ты знаешь? И... - старик не договорил. Сарра прикоснулась к его плечу:
- Марк, может, ты пойдешь с нами?
- Куда?
- Если пойдешь, окажем.
Марк быстро заморгал глазами, болезненно кривя губы.
- Никуда я не пойду! - резко дернув облепленную смолой дратву, оказал он.
- И ты не пойдешь... Я не хочу, чтобы тебя повесили, - зашептал он испуганно. Разговор шел по - еврейски.
- Что ж, оставайся, а я пойду. Я думала, что ты не такой...
Она хотела сказать «трус», но не смогла произнести это слово. Колодка с голенищем упала с колен Марка на пол. Все испуганно оглянулись на дверь.
- Ты бы подумала о семье... об отце! Что ты хочешь, чтобы нас всех порезали? Где у тебя совесть? Чего тебе там нужно? - шептал он, все больше волнуясь.
- Моя совесть?.. Я хочу жить, Марк. Жить хочу! Разве это бессовестно?
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.