Литературная деятельность Пушкина продолжалась немногим более двух десятилетий, с 1814 (год появления первого его стихотворения в печати) до начала 1837 года. Однако за этот короткий срок Пушкин один выполнил работу, которая была бы впору целой литературе на протяжении длительного периода ее развития.

До Пушкина то, что называлось тогда «российской изящной словесностью», носило еще совершенно подражательный характер.

В сокровищнице европейских литератур уже сверкали бессмертные имена великих национальных гениев: Данте, Сервантеса, Шекспира, Мольера, Гете. Для наших же немногочисленных авторов высшей честью считалось, если современники приравнивали их к какому - нибудь иноземному образцу, именуя «российским Гомером», «российским Расином». Были, правда, и у нас отдельные крупные писатели - Державин, Карамзин, позже Батюшков, Жуковский, - но литературы как выражения народной жизни, литературы как средства и орудия глубокого познания действительности у нас, по справедливым словам Белинского, еще не было.

Наша художественная литература, в полном смысле этого слова, создана Пушкиным.

В XVIII и начале XIX века у нас писали по преимуществу стихами - «языком богов». К прозе у подавляющего большинства наших писателей было резко отрицательное отношение как к слишком «земному», грубо реальному, «низкому роду».

Со стихов начал свою литературную деятельность и Пушкин. К этому времени русский, так называемый тонический стих, основанный на чередовании ударений и заменивший прежние, «силлабические вирши» (имевшие чисто книжное, искусственное происхождение), насчитывал уже около 70 - 75 лет (введен был Ломоносовым и Тредьяковским).

В творчестве Державина и в особенности Батюшкова и Жуковского этот стих уже получил относительно высокое развитие. Однако при всей яркости, живописности и силе поэзии Державина его стихотворный язык был еще так плохо организован, так не разработан, что Пушкин совершенно правильно сравнивал его стихи с «дурным переводом с какого - то чудесного подлинника».

Батюшков и Жуковский много сделали для обработки нашего стихотворного языка. Но вместе с тем их язык все еще оставался языком европеизированной дворянской гостиной. Даже Батюшков, непосредственный предшественник Пушкина, продолжал еще испытывать специфически «салонную» неприязнь к «варварскому», «жестокому» русскому народному языку: «... И язык по себе плоховат, грубенек, пахнет татарщиной. Что за ы, что за ш, что за щ - ший, щий, при, тры? О, варвары!»

Однако, если по форме и отчасти по языку иные стихи Жуковского и Батюшкова и приближались к поэзии Пушкина, то они бесконечно уступали ей по своей содержательности. Жуковский в лучших своих созданиях был только переводчиком немецких и английских поэтов. Что касается стихов Батюшкова, то содержание их всецело исчерпывалось узко личными мотивами. Это были мотивы наслаждения радостями жизни, понимаемыми в очень ограниченном смысле (вино, чувственность и т. д.), и мотивы сожаления о недоступности или непрочности этих радостей. Крайнюю узость и ограниченность своего поэтического мирка сознавал и сам Батюшков, с горечью отзываясь о всем своем творчестве как о «безделках», «любовных стишках», «лепетанье крохотной музы».

Пушкин начинал как ученик старших поэтов. Но с самого начала его уроки были одновременным освобождением от своих учителей.

В 1815 году на школьном лицейском экзамене Пушкин прочел в присутствии престарелого Державина свои «Воспоминания в Царском селе», написанные до известной степени под его влиянием. Старик - поэт, прослушав стихи, в восторге воскликнул, что в мальчике - Пушкине растет «второй Державин». На самом деле Пушкин уже к этому времени перерос Державина. Почти одновременно с «Воспоминаниями в Царском селе» он написал сатирическое стихотворение «Тень Фонвизина», где отнесся к Державину с беспощадной критичностью.

«Тень Фонвизина» написана в подражание Батюшкову, который вообще оказал на Пушкина – лицеиста особенно большое влияние. Но уже в первом своем крупном произведении, поэме «Руслан и Людмила» (начата в лицее, окончена в 1820 г.), Пушкин далеко выходит за пределы поэзии Батюшкова.

В «Руслане и Людмиле» впервые с полным блеском засверкал тот «поэтический, художественный, артистический» пушкинский стих, которым так справедливо восторгался Белинский, В «Руслане и Людмиле» сказалось до известной степени влияние Жуковского, но в поэме было и то, чего не было и не могло быть у переводчика чужеземных поэтов - Жуковского. Поэма Пушкина уходила корнями в русскую народную почву, в мир нашего сказочного эпоса. «Здесь русский дух, здесь Русью пахнет», - писал об этом сам поэт.

«Русский дух» поэмы прежде всего сказался в ее языке. Именно начиная с «Руслана и Людмилы» Пушкин делает основой своего творчества живой народный (в широком смысле этого слова) говор: «Я не люблю видеть в первобытном нашем языке, - пишет он, словно прямо отвечая на приведенные нами выше слова Батюшкова, - следы европейского жеманства и французской утонченности. Грубость и простота более ему пристала». Около этого же времени Пушкин начинает настойчиво призывать всех учиться правильности и чистоте языка на городских площадях и базарах, указывая, что «разговорный язык простого народа достоин глубочайших исследований».

Наряду с живым говором Пушкин широко пользуется книжной речью - культурным языковым наследием прошлого. Он отбрасывает все мертвое, ненужное и в то же время обогащает язык многочисленными заимствованиями необходимых слов и понятий из других языков. Гармонически развивая все эти элементы, Пушкин и сделался творцом русского литературного языка.

Народность поэмы «Руслан и Людмила» вызвала бурю негодования в современной поэту реакционной критике. Поэму Пушкина сравнивали с мужиком, «в армяке и лаптях появившемся на балу в Московском благородном собрании», вторгшемся в круг дворянской «изящной словесности». В сравнении этом была доля истины. С «Русланом и Людмилой» Пушкина «российская изящная словесность» кончилась - началась русская всенародная художественная литература.

Поэма «Руслан и Людмила» была еще до некоторой степени связана с русской литературной традицией (сказочной поэмой поэта XVIII века Хераскова «Бахариана» и др.). Но уже следующая поэма Пушкина, «Кавказский пленник», написанная им вслед за «Русланом и Людмилой» (окончена в самом начале 1821 года), не имеет себе ничего равного во всей предшествующей и современной Пушкину русской поэзии. Впервые у нас Пушкин ставит своей задачей сделать поэзию средством отражения я орудием познания объективной действительности - дать типическое изображение русского молодого человека начала XIX столетия. Задание это чисто реалистического порядка, но по началу Пушкин еще облекает его в формы «романтической поэмы» - новый европейский литературный жанр, созданный в 10 - е годы XIX века знаменитым английским поэтом Байроном.

С появлением в печати «Кавказского пленника» (вышел в свет в 1822 году) из ученика старших русских поэтов двадцатитрехлетний Пушкин сам делается учителем. Поэма вызвала бесчисленное количество подражаний. Пушкин становится признанным главой русского романтизма, провозглашается «северным Байроном». Пушкин действительно учится некоторое время у Байрона, однако вскоре он начинает относиться к Байрону с такой же критичностью, с какой отнесся в свое время и к своим русским учителям. Это отношение сказывается уже в последней из его «романтических поэм» - «Цыганы»,

написанной в 1824 году, через три с небольшим года по окончании «Кавказского пленника», и с полной силой проявляется в центральном произведении Пушкина - романе в стихах «Евгений Онегин» (1823 - 1831 гг.).

В «Евгении Онегине» Пушкин становится великим «поэтом действительности», основоположником русского художественного реализма. Все последующие произведения этого порядка - от лермонтовского «Героя нашего времени», через романы Тургенева, Гончарова до романов Льва Толстого - в «Онегине» имеют своего непосредственного предшественника и замечательный, во многом непревзойденный образец. Именно начиная с «Евгения Онегина» русская литература научилась быть художественным «зеркалом» целых исторических эпох.

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.