На Мурмане
Пловучему Морскому Научному Институту...
ВЫСОКАЯ прибрежная скала. Беспредельный океан. Изрезанный берег. Как опрокинутые, стоят ближайшие скалы. Где скала, где ее отражение вводе? Над горизонтом солнце. Золотая полоса искрится и играет на гребнях волн, сверкает, переливается в брызгах пены.
Тихо, как заколдованные, стоят скалы, сверкает, искрится океан. Розовеют облака.
Часы показывают час ночи. Где мы? На Мурмане, далеко - далеко за полярным кругом. В сказочной стране полуночного солнца.
ЕКАТЕРИНИНСКАЯ гавань. Порт Александровск. Взорваны динамитом суровые гранитные скалы. Прочный помост пристани повис над океаном. Широкое шоссе - опять динамит. Сгрудились постройки, перемешались со скалами. Прямо в воду смотрятся окна.
Пароходы, боты, шняки, елы. Шлюпки всех величин и видов. Острия мачт точно грозят небу. Чайки шныряют среди сети веревок и мачт. Вороха моржового клыка. Горы бочек с ворванью и рыбой. Груды тюленьих и моржовых шкур.
Ушастые шапки, поморки, тяжелые сапоги, короткие трубки в зубах. И через пять слов, шестое - треска. Финны, русские, лопари, шведы, норвежцы, англичане, - кого тут не встретишь! Рядом с автомобилем разлапистый северный олень, рядом с миноносцем - нордландбот, «корабль викингов» 1), рядом с огромными тралами - примитивные яруса. Двадцатый век и... десятый.
Черное, белое и голубое. Только три цвета. Голубое - небо? Нет! Черные осыпи и холмы, сплошные слои шифера. Безнадежно - унылы черные равнины и овраги, черные долины. Они строги, суровы. Вдруг яркое голубое пятно. Еще! Еще! Цветы. Громадные пятна незабудок. Точно небо вдруг кусками попадало на черную землю. Не видно листьев, стеблей. Одни цветы. А рядом... рядом снег. Сверкающей белизны, режущий глаз. Черная, как уголь, земля, снег и незабудки. Точно в горячечном бреду разбросал художник белые и голубые пятна по аспидной доске. Тонкий аромат несется от цветов, искрится, переливается алмазный снег, мрачно чернеют скалы. Кругом синее небо и синий океан. Ярко сверкнуло крыло птицы... Унылый крик чайки... И - тишина.
Черное, белое и голубое.
Одно из самых крупных промысловых становищ Мурмана - Териберка. Устье речки, Териберская губа, изрезанный берег. Стая промысловых судов - шняки, елы. Пара пароходов. Точно из норвежской саги 2) вырвались нордландботы. Высоко поднятый нос - еще варяги 3) плавали на таких.
Песчаная отмель. Кучки домиков. Длинные ряды развешенных сетей. Тянут невод. В море, перед отмелью, лодки. С них кричат, машут руками. На берегу то одно, то другое крыло невода подтягивают ближе к отмели. Показались и крылья. Заблестели в веревочной ячее рыбки. Невод на берегу. Серебряной струей льется из мотни в корзины рыба. Слышится характерный запах огурцов.
Это ловят мойву, наживку для трескового лова. Никуда не уйдешь на Мурмане от трески. Везде она, все связано с ней.
... Промысловое суденышко - шняка - болтается по волнам. Кругом - синий простор. Там - далеко, далеко к югу встают из океана высокие гранитные стены Мурмана, ярко блестят белые снежные пятна.
Катятся невысокие пологие волны, покачивают шняку. Откуда бегут они эти волны? От далекого, заманчивого в своей недоступности, полюса.
Качается шняка, дремлют поморы - рыбаки, подпрыгивают на волнах куски дерева с флажками - поплавки выметенного в воду яруса. Там, далеко в воде, тысячи бечевок с крючками, насаженными живыми рыбками - мойвой. Там, у дна, ходят стаями и они - треска, пикша. Подпрыгивают поплавки на воде, качается шняка. Мы дремлем и ждем.
Пора. Быстро выбирается из воды веревка с камнем - якорем... Вот и первые крючки яруса показались. Блеснула в воде крупная рыба, еще, еще... Дождем сыплется треска в шняку.
- Палтус, - кричит рыбак. Огромная камбала неподвижно висит на крючке. Тяжелая - пудов до 5 весом. А подняли мы ее на тонкой бечевке - ведь, в воде тащили.
Сильнее поднялся ветер. Пеной забелим гребешки волн.
- Мачту! Парус!
Быстро несется шняка к берегу, тяжело взбирается на гребни волн, точно проваливается вниз с волны. Соленые брызги летят в лицо. Багровые пятна полуночного солнца бегут, пляшут на волнах.
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.
Большие советские перелеты
«Избранные произведения русских и мировых классиков», ГИЗ, 1926