Почти нет людей в нашей стране, которые не слышали бы о Трофиме Денисовиче Лысенко, как бы ни были далеки эти люди от сельского хозяйства, от биологии, от науки вообще.

С именем Лысенко соединено представление о совершенно исключительных научных достижениях.

Обычно ученый избирает себе какую-нибудь одну, много две-три проблемы. Он посвящает им всю жизнь. И когда дело сделано, открытие совершено, мы можем выразить несколькими скупыми отроками итог всей этой жизни, полной молчаливого, упорного, неотступного труда...

Но не проходит и года, чтобы Лысенко не произвел в науке какой-либо новой «сенсации». Он словно держит биологов, ботаников, генетиков, селекционеров в состоянии постоянного напряжения. Вот возникает в науке какая-нибудь задача, запутанная и острая. Лысенко выступает со своими предложениями. Можно заранее сказать, что эти предложения будут дерзновенно-новаторскими, камня на камне не останется от испытанных шаблонов и привычных методов. Кажется, потребуются годы (если не десятилетия), чтобы только обосновать законность таких предложений и затем, если угодно, почить на лаврах.

Но минуют месяцы, и для Лысенко новизна этик предложений - уже вчерашний день; еще ученый мир обсуждает их, спорит о них, а Лысенко уже шагнул дальше, открыл опять новые, никем нe предвиденные возможности...

Бамбук вырастает в год на несколько метров. С таким ростом хочется сравнить рост науки, связанной с именем Лысенко. О нем никак нельзя написать спокойную, исчерпывающую статью для энциклопедии, где будет все сказано, все подытожено, все разложено по полочкам.

Нет ни одной области владычества человека над живым миром растений, которой не касались бы работы Лысенко. Да и только ли растений касаются они?

Завтрашний день в работах Лысенко так тесно слит с сегодняшним, что почти бесполезно фантазировать о перспективах, которые «откроют» эти работы: то, что было перспективой вчера, сегодня уже осуществлено, мало того: совсем новые, вовсе нежданные указаны «дали» и цели...

Есть еще одна особенность в деятельности Лысенко: вся она направлена на самое насущное, самое важное, чего требует наша страна от биологической мысли и от главнейшего, может быть, приложения ее - от сельскохозяйственной науки.

Два года назад, в январе 1939 года, был поднят вопрос о создании сортов пшеницы и ржи, приспособленных для суровых условий Сибири. Постановление Совета народных комиссаров СССР и Центрального Комитета партии требовало, чтобы это было сделано в очень короткие сроки: 3-5 лет для пшеницы и 2-3 года для ржи.

Речь шла о переделке живого организма (словно это вещь, произведенная руками человека), о придании ему совсем новых свойств, какими он никогда не обладал.

Впервые через 80 лет после того, как в дарвиновском «Происхождении видов» были установлены законы эволюции, эволюция, взятая в человеческие руки, становилась частью государственного социалистического плана.

Лысенко предложил выбрать делянки тех малоурожайных сортов пшеницы и ржи, которые обычно сеялись в Сибири, и эти делянки «окольцевать» набором многих - и местных и привозных - пшеницы, то есть попросту посеять вокруг них другие сорта. Затем у каждого растения пшеницы на окольцованной делянке надо выстричь тычинки. Такая пшеница не сможет самоопыляться, ей придется взять пыльцу, которую ветер принесет от посеянного вокруг набора «чужих» сортов. А у ржи и тычинок выстригать не надо: рожь и так никогда не опыляется пыльцой с того же колоса.

Лысенко утверждал, что из семян, которые мы соберем на окольцованном участке, то есть из семян, которые завяжутся от чужой пыльцы, непременно вырастет более сильное, стойкое ко всем невзгодам поколение.

В этом предложении все противоречило «истинам» генетической науки. Селекция, предоставленная на волю ветра! Что может получиться от этого, кроме потери всех сортовых особенностей, кроме появления жалких уродцев, в которых беспорядочно смешаны свойства разных сортов?

Генетики рассматривали живой организм как своего рода автомат.

Они различали в нем две резко различных части, вложенные одна в другую: «тело» и «вещество наследственности». Все развитие живых существ, передача от родителей к детям всех их признаков и особенностей зависят от «наследственного вещества». Генетики нашли «адрес» этого всемогущего вещества: оно внутри крошечных клеточных ядер, в тех тельцах, похожих на палочки или нити, которые становятся заметны только тогда, когда клетки готовятся разделиться на две. Эти тельца называют «хромосомами». В них-то, по мнению генетиков, и находятся уж вовсе невидимые «наследственные зачатки» - гены.

Что такое «тело»? Только футляр для хромосом, только побочный продукт «вещества наследственности», некий чудовищный нароет на генах!

Когда мы говорим о сорте, важны именно гены. Они определяют особенности каждого сорта...

Никакими воздействиями на тело нельзя изменить генов. Иногда они меняются сами собой; человеку лишь остается выжидать этих случайных, от него независимых изменений. При» скрещиваниях «вещество наследственности» отца и матери соединяется по законам случая. И по законам случая же эти два соединенных «вещества наследственности» комбинируются и «расщепляются» у потомства.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.