Нечего скрывать, он не без грусти прощался с мечтой о самолете, я, вероятно, не меньше года прошло, пока он не почувствовал вдруг, что море, о котором он и не помышлял никогда, очень ему дорого и на всю жизнь необходимо. Это и было как раз тогда, когда стоял он в классе возле корабельного компаса и вспомнил свой маленький старый пионерский дорожный компас.

Весь забрызганный соленой водою лейтенант Морозов вычислил по радиопеленгам истинное местонахождение корабля. Приливное течение сносило корабль к юго-востоку. Морозов взглянул на карту. Да, они должны были сейчас находиться неподалеку от того места, где на карте были обозначены « кошки» - группа подводных скал, безопасных в полную воду, но обнажающихся во время отлива. Отлив начался около двух часов назад. Нужно быть настороже. Морозов дал рулевому поправку курса и, подойдя к борту, стал вглядываться в туман.

На ходовой мостик поднялся Шулейко. Он подошел к Морозову я улыбнулся ему:

- Дома может быть темно, но вы сумеете пройти к выключателю, не намяв бока. Именно это требуется от нас в море. Быть как дома. И все.

Шулейко стал рядом с лейтенантом.

Скоро справа над водою зачернели блестящие, точно лаком покрытые камни.

- Сегодня вы хорошо нашли выключатель, - сказал Шулейко и снова пошел ввод.

Морозов внес новую запись в вахтенный журнал, продолжил линию на карте и снова стал ходить по мостику, не обращая внимания на частые всплески волн, разбивавшихся рядом. Он догадался, что Шулейко следит за ним оттуда, из своей каюты. Это не было неприятно Морозову. Он понял вдруг, что делает именно то, что нужно делать для того, например, чтобы провести корабль в туман и шторм в незнакомый неприятельский порт.

Внизу проиграла боцманская дудка. Краснофлотцы провели учение. В несколько секунд с корабля были выкинуты в море длинные щупальца; струи воды от винта отнесли их к носу, и они раскинулись там, готовые ухватить мину, если бы была она на пути, срезать ее и обезвредить.

Туман не рассеивался, и ветер не утихал.

Который поход делает он в здешних водах? Пока еще штурману Морозову было не очень трудно считать. Семнадцатый? Или нет, шестнадцатый только. Но не осталось уже и следа от тех сомнений и опасений, которые были у Морозова, когда впервые узнал он крутой нрав этого моря, силу его штормов, густоту туманов, атаку снежных зарядов в полярной ночи. Он полюбил север за то, что здесь всегда нужны человеку осторожность я мужество, точный расчет и быстрота в решениях, хладнокровие и смелость. Он был благодарен этому морю за его своенравие, потому что оно помогало ему найти самого себя. Вахта окончена. Морозов переоделся в каюте во все сухое. Лоция Белого моря лежала на столе и рядом письмо Веры Ляхович. Он мог теперь ответить на это письмо. Никакой ошибки в его жизни не произошло, ничего не сломалось. Это было, правда, не совсем так, как представлялось в детстве, в тех беседах, о которых вспоминала Вера в своем письме. Хорошо бы все - таки увидеться с ней и поболтать.

За толстым стеклом иллюминатора стоял туман, но было совсем светло: над туманом, над облаками, гонимыми ветром, кружило неугасимое солнце полярного лета. Морозов взял лоцию и стал готовить доклад. о режиме плавания в горле Белого моря.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.