Черты полководца

«Раны получать нетрудно, в службе главное - исполнять свое дело. Какая от того польза отечеству, если, захотев блеснуть храбростью, вдадимся в бесполезную опасность!» - говорил Кутузов.

Беспрекословное повиновение начальникам есть душа воинской службы, считал он. «Не тот истинно храбр, кто по произволу своему мечется в опасность, а кто повинуется, исполняя точно приказания».

Поэтому он всегда сам следил за точным и строжайшим порядкам в войсках. Поэтому да был беспощаден, если случались недоразумения в выполнении боевого приказа. 5 октября 1812 года он писал начальнику главного штаба Ермолову: «Вам известны были намерения наши атаковать на рассвете неприятеля. Но, к удивлению моему, узнал от корпусных гг. начальников, что никто из них приказа даже и в 8 часов вечера не получал.

Ваше превосходительство разделяете со мной всю важность такого случая, и я не могу оставить без розыскания причины сего, каковое упущение Вам исследовать предписывая, ожидать буду немедленного Вашего о сем донесения».

И он строго наказал виновных.

Иногда он применял такой прием: в один и тот же час посылал двух курьеров по двум разным дорогам. Одного с тем, чтобы он доехал, наверное, а другого с тем, чтобы попался французам. У первого - донесение точное, у другого - ложные сведения, такие, какие на руку неприятелю. Этими ложными сведениями он не раз вводил в заблуждение Наполеона.

Кутузов всегда берег солдат. Отправляя генерала Ермолова в бой, он наставлял его: «Голубчик, будь осторожен, избегай случаев, где ты можешь понести потерю в людях».

Он приказывал не высылать в цепь большое количество стрелков, говоря, что большая потеря стрелков не может отнестись к искусному действию врага, но только объясняется чрезмерным числом стрелков, подставляемых под огонь.

В мирное время Кутузов обедал и ужинал, ложился спать и вставал, смотря по обстоятельствам, пишет его биограф, но к старости он стал кушать однажды в сутки, ложился в одиннадцать, вставал не позже восьми часов. Во время походов случалось, что он несколько ночей кряду проводил без сна, когда успех дела зависел от непрерывной работы. Тогда он всю ночь рассуждал молча про себя в своей ставке, только иногда приговаривал: «Так! Не так!» Засыпал сидя и, проспав самое короткое время, просыпался и, пробив себе пальцами тревогу, вставал, будил других и начинал снова работу.

Он заботился, чтобы солдат был одет, обут, чист, опрятен, сыт. Раз он услышал, как двое солдат с великим жаром говорили о выдающейся храбрости одного гренадера. Он вмешался в их разговор, и спросил, точно ли так он храбр и совершил то, что они про него рассказывают. После этого он немедленно представил к награде этого гренадера, в присутствии командира и солдат поблагодарив его за подвиг.

Особой привязанностью у него пользовался заслуженный старый герой многих войн гренадер Сергей Семенов. На походе, отыскав его роту на бивуаке, он обыкновенно подъезжал и говорил: «Братцы, а где Сергей Семенов?» Тот являлся. «Ты, брат, забыл меня, старика, - говорил Кутузов, - а я, право, устал сидеть на лошади. Принеси-ка, братец, соломки: старым костям отдохнуть хочется». Он садился на солому, грелся у костра, говорил: «Вот теперь лучше не надо, вот теперь и спокоен. Надо поесть, однако. Дай-ка, брат Сергей Семенов, сухарька да водицы». И так, сидя на соломе, грызя сухарь, он подолгу беседовал с солдатами, узнавая про их нужды, про их боевые дела.

Зато его солдаты в боях показывали чудеса храбрости. В сражении под Бородиным дело дошло до рукопашного боя. Солдат Ручкин, видя, что его полковнику грозит смертельная опасность, налетел на французов, одного заколол, а от другого заслонил собой командира, получил толчок в спину штыком, который на ребре, к счастью, свихнулся и вышел в левый бок. В это время француз был убит и выпустил ружье, которое держалось на штыке. Вынули штык из Ручкина, и он кинулся в свалку и еще заколол одного француза.

Главнокомандующий 1-й армией Барклай-де-Толли, увидя этот подвиг, подозвал Ручкина, всего залитого кровью, надел на него крест, боевую награду, поздравил унтер-офицером и приказал идти на перевязку. При отступлении полковник взял его на дрожки, но через пять дней Ручкин по своей воле вернулся снова в строй - бить врагов.

Другому солдату, Сучкову, оторвало обе ноги. Его хотели везти в тыл. «Напрасный труд, братцы, - сказал он, - жить мне нельзя, да и я сам не хочу. Тяжка жизнь безногому. Но в суме моей остались еще патроны, надобно, чтобы они пошли в дело. Посадите меня, ради бога, возле батареи на пригорке, чтобы мне ловчее было целить в супостатов».

Его желание исполнили, а он сделал восемнадцать выстрелов, ни разу не охнув. Убив до десятка французов, он умер, сжимая ружье в руках...

Таковы были солдаты Кутузова в памятный двенадцатый год.

Кутузов прославил Россию своим великим искусством полководца. Он, выбранный самим народом, указанный голосом народа быть руководителем народных сил, отражая нашествие, угрожавшее гибелью России, не хотел, чтобы места исторических подвигов преданы были забвению. Так он просил о сохранении, например, тарутинских укреплений на вечные времена. Он писал: «Село Тарутино... ознаменовано было славною победою Русского Воинства над нериятельским. Отныне имя его должно сиять в наших летописях наряду с Полтавою, и река Нара будет для нас так же знаменита, как и Непрядва, на берегах которой погибли бесчисленные ополчения Мамая. Покорнейше прошу, чтобы укрепления, сделанные близ села Тарутина, - укрепления, которые устрашили полки неприятельские и были твердой преградой, близ коей остановился быстрый поток разорителей, грозивший наводнить всю Россию, - чтобы сии укрепления остались неприкосновенными. Пускай время, а не рука человеческая их уничтожит. Пускай земледелец, обрабатывая вокруг них мирное свое поле, не трогает их своим плугом; пускай и в позднее время будут они для россиян священными памятниками их мужества; пускай наши потомки, смотря на них, будут воспламеняться огнем соревнования и с восхищением говорить: «Вот место, на котором гордость хищников пала перед неустрашимостью сынов отечества!»

Зимой прошлого года вновь ожили эти славные места: Тарутино, река Нара, Наро-Фоминск, Можайск, Бородино. Снова на этих местах русский народ дал отпор наглому и страшному врагу, грозившему захватить сердце России - Москву.

Чтя великие имена славных своих предков и среди них великого русского полководца Михаила Кутузова, русские воины дерутся не на жизнь, а на смерть с озверелым врагом, показывают чудеса храбрости, помня, что «отныне наша задача, задача народов СССР, задача бойцов, командиров и политработников нашей армии и нашего флота будет состоять в том, чтобы истребить всех немцев до единого, пробравшихся на территорию нашей родины в качестве ее оккупантов» (Сталин).

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.