Карский прорыв

В одной из комнат русый вихрастый чекист лет девятнадцати настырно допрашивал диверсанта, который первый влез на борт «Пронзительного».

Арестованный был спокоен, развалившись в очень свободной позе на стуле, он развязно отвечал на хитрые вопросы следователя.

Чекист, видимо, не очень довольный результатами своего расследования, с обидой доложил Болдыреву:

– Вот, полюбуйтесь, Андрей Васильевич: клянется-божится, что ничего про организаторов злодейского покушения на буксир «Пронзительный» якобы не знает...

– Даже как звать? – сощурился на развязного диверсанта Болдырев.

Диверсант словоохотливо ответил:

– Звать-то знаю как, да что толку... Что мне с его званию – навар-то какой... Мне, небось, в зятья к нему не собираться...

– Так как его звать? – перебил Болдырев.

– Лександром звать его, головаря-то нашего. Лександром. И боле ничего про него не знаю. Да мне-то зачем? Лександр – и ладно. Лишь бы в дело взял, да опосля долей не обидел, да работой доволен был бы...

Болдырев спросил терпеливо:

– Одет-то он как, головарь ваш? Арестованный ответил неожиданно:

– Я так мыслю, гражданин командир, соображаю, значит, – военный он.

– Ага, ясно. А ты кто – тоже военный? – заинтересовался Болдырев. – Офицер, небось?

– Да что ты, командир! – заухмылялся арестованный. – Скажешь тоже! Мы люди вольные, веселым ремеслом промышляем. Из урок мы... из фартовых, значит.

Болдырев резко скомандовал:

– Ну-ка, лапы на стол!

Диверсант послушно выложил на стол руки – довольно грязные, с черной каймой под ногтями. Были, однако, эти верхние его конечности гладкие, узкие, не утомленные, не разбитые тяжелой работой.

Болдырев присвистнул:

– Барские ручки-то! Ишь, нежные, как у бабы...

– А то! – охотно подхватил арестованный. – В нашей фамилии даже дедушка, царствие ему, варнаку, небесное, тачкой рук не поганил. А батяня тем более – знатный майданщик был. Так что, гражданин командир, мне сам бог велел промышлять по фартовой линии...