Лена зажгла керосинку, поставила на конфорку старый железный чайник. И вернулась к разговору:
– Так что же вас не устраивает, Петр? Чаплицкий пристукнул кулаком по столу:
– Решительно все. Бросать Россию я не хочу, а жить с большевиками не могу.
– Почему? Разве честного человека не может волновать их идея свободы, равенства и братства?
– Да вздор это! – злобно бросил он. – Вздор! Я не хочу братства с чукчами! И там, где торжествует принудительное равенство, нет свободы!
Чаплицкий зашагал по комнате, горячечно блестя глазами, быстро выкрикивая:
– А свобода напрочь исключает равенство, поймите это, Леночка! Пока я свободен, я всегда буду сильнее, умнее и богаче любого из них!..
Они долго молчали, пока Лена не произнесла печально:
– Тогда вы обречены. Они вас уничтожат... и будут по-своему правы...
– Мне это очень горько слышать от вас, Лена, – прошептал Чаплицкий.
Лена сняла с керосинки закипевший чайник, налила гостю чаю. Он сел к столу, сделал несколько жадных глотков. Лена тихо сказала:
– Но это правда, Петя. Вы ослеплены ненавистью. Неужели вы верите в победу своего дела?
– Верю, – упрямо сказал Чаплицкий. – Хотя наши вожди – те, которые идейны, – безумны! А те, что умны, – безыдейны.
– Чего же вы хотите, Петр?
Чаплицкий снова встал, взволнованно прошелся по комнате, остановился против Лены, блестя глазами, неожиданно предложил:
– Лена, Леночка! Давайте уедем... через границу... Вместе! Я ведь так сильно... и так нежно любил вас... Я и там найду себе место... Мне одному больше невыносимо. Я так устал...
Лена покачала головой.
– Не хотите?.. А что же делать мне? Зря я к вам пришел...
Лена не поняла его:
– Почему, Петр?
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.