- Э, когда с тобой говорят... Тышко-Судковский, не закончив фразы, подался к слесарьку и взмахнул затянутой в лайку рукой. Кружка цокнула о зубы Кузьки и покатилась у его ног. Краем кружка задела ему губы, и он поднес ко рту ладошку.
- Довольно... - махнул ротмистру Тышко Судковский и передохнул, будто только что поднял какую-то тяжесть. Пройдя ближе к толпе, он заговорил не спеша и четко, закругляя каждое слово:
- Должны знать все, кому дорога родина! Этот мерзавец прошлой ночью участвовал в гнуснейшем преступлении против страны нашей и славной героической ее армии... С помощью разного инструмента и этого самого ключа, забытого на месте преступления, этот мерзавец и другие с ним, разведя рельсы, сбросили под откос боевое снаряжение фронта, снаряжение, какому мы, русские, всецело были обязаны неусыпному вниманию наших великих союзников...
Он умолк, выжидая отклика. Затем подчеркнуто предупредительным жестом пригласил офицера вперед. Толпа расступилась, но скупо, неподатливо, так, словно люди еще не закончили тут своего дела.
Кузька шел, окруженный солдатами, и сплевывал на асфальт вместе с кровью кусочки непрожеванного хлеба. Хлебную корочку, выщербленную и замусоленную, он так и держал в руке, зажав крепко.
Со скрипом распахнулась выходная дверь, Кузька вскинул руку над головой и прощально помахал ею. Один из солдат, тот, кто был к нему ближе, окриком одернул его:
- Прячь, прячь лапу... Не на свадьбу идешь...
Дверь захлопнулась, и почти тотчас раздался пронзительный крик:
- Товарищи, которые честные... Туши печи!
Стачка продолжалась сорок восемь часов. Сорок восемь часов завод стоял как завороженный и не дымились его трубы, не пылали печи, не стучали станки. Сорок восемь часов все выходы и проходы на заводском дворе были заняты солдатами.
А на третий день, с утра, над городом загремели пушки.
То подходила к Шугаевску Красная армия.
Из участников набега на эшелон с танками арестованы были двое: слесарек-комсомолец Кузька и молотобоец Сизов. Оба они в тот же день были расстреляны белыми, а к вечеру Красная армия овладела городом.
Память об отважных подпольщиках, отдавших свою жизнь за дело революции, живет и будет жить в Шугаевске, свободном, счастливом, непобедимой.
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.