– Худющая-то какая. Расцеловалась и вслед за мужем к внуку.

– Спит. Спит богатырским сном, – отметил Иван. Клавдия, едва взглянув, определила:

– Твой портрет, Вань. Нос твой, прямой, толстый. Юркины вроде губы. Нет, губы Танины. И щеки ее.

– Это неважно, был бы ум собственный, – не без гордости за такое сходство сказал Иван.

– Вот-вот, умом бы пошел подальше нас, а нос всяк будет к месту, – поддержал Гера.

Полюбовались внуком, сплюнули трижды через левое плечо, чтобы не сглазить. Выйдя из спальни, Иван спросил:

– А вы что такие?

Ему никто не ответил, и все посмотрели на Татьяну. Она этих взглядов не выдержала, отвернулась к окну и стала вытирать глаза. Отвлекая от нее внимание, Маша выглянула в открытое окно, закричала бабке:

– Мам, хватит, иди полудновать!

Ивану показалось, что опять что-то он сделал не так, где-то дал промашку. Спросил ненастойчиво:

– Вы напрямую можете? Без фокусов.

– Разошлись мы, – сказала Татьяна. Всхлипнув, закрыла лицо руками и скорей за занавеску.

– Как разошлись?! – взволновался Иван. – Оформили все уже?

– Кто их там оформлял, – разъяснил Гера. – Села да поехала. Чуть что – разошлись. Хворостина по ним плачет. Гордецы какие.

– И что, не проводил даже? – спросила Клавдия.

– Проводил, – отозвалась Татьяна.

– Нет, слушайте, это какое-то наваждение, – развел руками Иван. – От этого можно одуреть, честное слово.

Он решительно о чем-то поразмыслил, глядя в ему одному ведомую точку, и, сообразив, сказал:

– Вот что, Татьян: ты переходи к нам. А с ним мы еще побеседуем. – И направился к двери, приговаривая: – Ах, ты, архаровец! Ах, ты, лиходей!

Он пошел, и вид его был такой, будто решился тотчас же ехать в Сибирь. А Клавдия не знала, что делать: идти вслед за ним или остаться. Задержалась. Надо же как-то смягчить положение, хотя бы выяснить, что и отчего получилось.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.