Совет да любовь…

– Можно и обговорить, – холодно согласился Юрка.

– Мое мнение такое: погулял бы ты еще годок-другой, успеешь этот хомут на шею набросить. Ну что ты тут, в колхозе, будешь околачиваться? На работе укрепишься, а уж там можно и семью заводить.

– Можно и подождать, – опять же легко согласился Юрка. – Как вам лучше.

Иван понял, что сказано это не из уважения к нему, родителю, а в насмешку, понял, что тут ничего уже не поправишь. Но и поворачивать на сто восемьдесят, настраиваться на свадьбу не хотел. И неудобно поворачивать, и была еще надежда, что перегорит у молодых, обойдется.

Будто в подтверждение этой мысли Юрка засобирался уезжать. В Сибирь, как и говорил раньше. Отправил запрос в какой-то леспромхоз. Скоро оттуда затребовали трудовую книжку и удостоверения по специальностям. И вот теперь Плашкины ждали вызова. Мать – с недоверием к этой далекой стороне, отец – с надеждой, а Юрка – с мыслями, как все получше совместить: и Север и женитьбу.

Когда вызов пришел. Иван побежал на почту, снял четыре сотни на дорогу и на проживание в первый месяц. Укатил Юрка, и отступила тягость от сердца у Ивана. Теперь ждал только письма.

Скоро по деревне прошел слух, что Юрка вызывает к себе Танюху и даже прислал денег на билет. И верилось и не верилось Плашкину. Сперва утешал себя: народ любую сплетню пустит, чтобы поиздеваться. А сердце болело. Хотел спросить у почтальонши, да гордость не позволила. И Клавдии не велел ни у кого спрашивать.

Как-то незаметно, за день-два смирился Иван с таким слухом: если уж так случилось, ничего не попишешь. Но покалывала мысль, что сын прислал деньги не собственные, а отцовы. Вот что было самым неприятным – негоже так, не по-мужски.

Через неделю Танька выехала в Сибирь. Тут уж не мог Иван с собой ничего поделать, пошел к Кузякиным за адресом. Хотелось поскорее разрядиться, дать несуразному сыну родительское благословение.

Едва поздоровавшись, Плашкин начат без всяких оговорок да так простецки, будто меж ними ничего плохого и не было:

– Вишь вот как оно с детьми-то. Мы друг друга чураемся, глаза отводим в сторону, а у них свое.

– С детьми так, – отвлеченно сказал Гера. Он сидел на стуле, набросив ногу на ногу, и курил.

– Значит, уехала?

– А что ей тут делать?

– Ну и вот, – непонятно зачем сказал Иван. – А я что пришел-то? Адрес Юркин хотел взять, надо валенки ему выслать до холодов.

– Ты, Иван, что-то не тово... Откуда у нас адрес?

Плашкин опешил:

– Она что, не к нему?

– У ней свой курс, – тихо, но многозначительно проговорил Гера. – К дядьке в Иркутск поехала.

Иван все понял. В самом деле, в той стороне живет где-то Машкин брат. Значит, это его приняли за Юрку, будто бы замаскировавшегося под чужой фамилией.