Дружбой комсомольскою согретой.

Не живу в довольстве и тепле,

Край любя таежный и зеленый.

Я хочу остаться на земле

Мужественной, ласковой, влюбленной.

Знают все: в походе веселей

С песней на подъемах и уклонах.

Я хочу остаться на земле

С песней комсомольских батальонов.

Тишина пройдется вдоль аллей,

И дорогу день уступит ночи.

Я хочу остаться на земле,

Потому что вас люблю я очень!

Автор этих стихов – один из любимых уральских комсомольских комиссаров моего поколения, строивший Качканар, переживший там и комсомольскую юность и партийную зрелость (это не значит, что юность его была незрелой).

Когда пытаешься рассказать о Селянине, чувствуешь, что пересказ фактов его жизни не передает самого главного, может быть, из уроков его судьбы. И Плисов, и Иванов, и Афанасьев, олицетворявшие для края целое поколение, и Селянин на Урале – с сотнями их товарищей – не просто делали дело. Сердце свое тратили они на каждого входящего в их двери. Встреченного с бедой на дороге. И сердце жгли в деле своем. И от молодости главный этот урок перешел в зрелость. В недавние годы в Красноярском крае в одной машине оказалась я со строителями. Начальник треста секретарю крайкома Плисову говорит: приедешь к Иванову в министерство – во всем разберется, все решит, чего бы ему это ни стоило. А в другое министерство придешь (имярек) – с чем пришел, с тем ушел, зато длинную нотацию выслушаешь. А я и сама этого, сегодняшнего Иванова, видела: нервная была минута – годовые итоги подводили, а по дальневосточным объектам сведений каких-то не хватило, чтоб премию присудить, и тот, прежний Иванов, срывая сердце, вдруг с прежней горячностью вскрикнул: да ведь там же – люди! Нет сведений – запросите, посидите лишние часы, а вас, как ветром, всех с этажа в шесть сдувает. И вот люди остались без премии. На «фронтовых», можно сказать, стройках.

Сегодняшний или прежний Селянин, защищая правое дело на Качканаре, прямо на собрании – представьте, такое случилось – на полуслове теряет сознание. И рабочие относят его на руках в ту самую больницу, которую когда-то его большими хлопотами «пробивали», – и не знаешь, что больше его спасает: больница или ежедневные «массовые» походы в его палату людей, для которых он навсегда остался тем же Федором Селяниным. Уже не худощавый парнишка с обезоруживающей улыбкой, а грузный, сильно нездоровый, щемяще-мудрый, беспощадно-трезвый в оценке людей и дела – он все такой же бесконечно сострадательный и добрый в самом изначальном смысле слова.

Тратить сердце – вот стиль их жизни и работы. Никакая система не срабатывает сама по себе, если не согрета человеком.

Председатель Свердловского обкома профсоюза металлургов, несущий огромный груз забот на плечах, человек широких практических и научных интересов, высочайшей социальной культуры. Селянин так и остался нашим комсомольским песенником.

Где костры глухомань зажигает,

Где белеют палаток ряды.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.