Токарь Чуев

– Василий Никитич, у твоего сына в руках профессия.

Алексей получил тогда шестой разряд, а вместе с ним признание отца:

– Теперь уже не ты должен посматривать на мою работу, а я – на твою.

У отца разряд был пятый.

– Рос среди заботливых, умелых, самоотверженно трудившихся людей, – с присущей ему добротой и признательностью подытоживал Алексей Васильевич свою довоенную пору жизни, – и не мог быть только исполнителем.

Не мог.

Той же весной они с Верой поженились. Неожиданности в том ни для кого не было. Вместе учились, вместе бегали на залив, дружили их рабочие семьи. Молодые трудились в разные смены, выбрали время, съездили на завод за паспортами (тогда они хранились в отделе кадров) и – в загс. Жених туфли невесте подарил, до сих пор помнит Вера Евлампиевна: серенькие, с красной окантовкой. «Полторы тысячи рублей Алеша тогда приносил, по тем годам заработок большой очень».

Заинтересовал меня чуевский вывод: «Не мог быть только исполнителем». Долго доискивался более развернутого ответа, и он пришел – из размышления Чуева о своем деле:

– Токарная профессия – это искусство думать над тем, что сделать и как сделать.

В общей сложности у Чуева более сотни учеников. Все, как говорится, вышли в люди, краснеть не за кого. Брал в подручные с одним непременным условием: будешь учиться. Начинал же с рассказа о станке: вот его четыре суппорта с высокими мостиками, я ты чем не дирижер за оркестровым пультом?! Вспоминал о том, как сам стал токарем. Показывал, как управлять «махиной», учил затачивать инструмент, разбираться в марках стали и в чертежах. Заставлял постичь науку измерений. Без нее, внушал, токарь не получится. Измерения приучают к аккуратности. Ссылался, любил это делать, на книгу Алексея Капитоновича Гастева, поэта, рабочего, ученого, «Как надо работать», на такие его слова:

«Хороший токарь должен быть всегда опрятен, рабочая одежда его легко пригнана. Защитные очки, экраны, ограждения чисты. Станок всегда смазан, обтерт, стружка убрана. Без органической потребности рабочего в порядке, чистоте, аккуратности – настоящего токаря нет!..»

После выучки аккуратности следующий этап шел, более сложный: обдирочные работы. Если тут парень добился некоторых успехов, можно смело поручить первичную чистовую обработку.

Чуев, учитель, наставник, исповедовал такое правило: не отделяй себя от подручного, не кичись знаниями, это бессмысленно. Молодежь не любит менторства, уходит от назиданий. В прозаических делах: как экономнее тратить получку, понарядней и недорого одеться, как вести себя, даже как выбрать невесту Чуев тоже быстро завоевывал авторитет учеников и не стремился его припрятать. Всегда жестко ополчался против ругани, унижающей достоинство человека.

Многим из учеников своих – Василию Петрову, Валентину Волкову, Володе Комарову, Виктору Шестерневу – давал поручительство перед партией. Ни разу не ошибся.

22 июня 1941 года Чуев работал в ночь; к полудню успел выспаться: дело молодое, – и поспешил на стадион, где сражались известные в ту пору футбольные команды – Балтийского завода и «Красной зари». Игра только началась, когда из репродуктора разнеслось: «В четыре часа утра, без каких-либо претензий, без объявления войны... напали на нашу страну».

В цехе с первых дней организовали производство катков для гусениц танков. Алексея, молодого, здорового, забронировали.

Далее события развивались так.

4 июля в Горном институте выдавали военное обмундирование ополченцам Балтийского полка. Вместе с другими пришел в институт и Алексей Чуев.

– Вам придется идти обратно, на свое рабочее место, – сказал ему райвоенком, напомнив слова А. А. Жданова о том, что войну выигрывают не только на фронте, но и на заводе. – Вы токарь высшего разряда, специалист, должны быть заняты в цехе. Иначе не стали бы вас бронировать.

– Сидеть дома не могу, поймите! – выкрикнул Чуев и вырвал из своего военного билета красный листок брони. Не думал в ту минуту о доме, о близких да и не предполагал, что станется с заводом, городом.