Родители – творцы детей

Мать и отец для малыша – как божества, податели жизни: они и играют для него гигантскую, ни с чем не сравнимую роль. – пожалуй, именно эту роль и перенесли бессознательно первобытные люди на своих богов. В первые детские годы от матери и отца почти на сто процентов зависит все развитие малыша, все стороны его жизни.

Дети, у которых нет родителей, резко отстают в росте – физическом, умственном, эмоциональном. В домах младенца многие из них едва начинают говорить к двум-трем годам: многие растут с комплексом неполноценности, у них куда больше замкнутости, недоверчивости, драчливости, тяги к неправде.

Профессор И. А. Аршавский, основатель возрастной физиологии, автор новой теории развития детей, так писал об этих малышах: «Целыми днями они сидели или лежали в своих кроватках, манежах и как будто ни в чем не знали недостатка: ни в игрушках, ни в еде, ни в покое, ни в сне. Но они не ведали радости общения, азарта игры, которые делают ребятишек резвыми, активными. Пища не шла им впрок. Они отставали от сверстников в росте, в весе, позже начинали ходить, труднее осваивали премудрости речи».

Но от нехватки родительского внимания страдают не только сироты. Эта нехватка влияет (хотя и меньше) и на малышей, которых водят в ясли-пятидневку. Врачи, психологи, социологи выяснили, что жизнь в пятидневках, в интернатах тоже ведет к задержкам и искривлениям во всем развитии детей – физическом, психологическом, нравственном, умственном.

В первые годы жизни родители – особенно мать – нужны младенцу в максимальных дозах. Материнская ласка и родительский индивидуальный подход – два главных рычага, которые растят в человечке человека.

Уже через месяц-два после рождения главной жизненной потребностью малыша становится тяга к эмоциональным впечатлениям – потребность духовная, психологическая.

У большинства из нас – перевернутое представление об этом. Масса людей считает: все, что нужно младенцу, – это чтобы он хорошо ел и спал, был ухожен и не болел. Но главный голод человеческого детеныша – не физический, а психологический, и главная пища, которая делает его человеком, – пища эмоциональная.

Известный детский врач Н. М. Щелованов вывел из своих наблюдений, что первые радости и улыбки появляются у младенца, когда с ним ласково разговаривают, поют, «тетешкают», то есть во время психологического общения.

Психолог М. Ю. Кистяковская, которая изучала первые месяцы младенческой жизни, выяснила: насыщение голода, жажды – биологических потребностей – только снимает у малыша отрицательные эмоции, только готовит базу для радостей. положительных эмоций. Сами эти радости возникают от ласкового голоса, яркой игрушки, погремушки – от эмоциональных, психологических впечатлений.

Если у сытого, здорового малыша нет психологических впечатлений, возникает «сенсорный голод» (от латинского «сенсус» – «чувство») – голод по этим впечатлениям, и он кричит, плачет, испытывает горестные чувства. Психологический голод дает младенцу не меньше тягостных ощущений, чем голод физический.

Постоянный психологический голод – при самом хорошем уходе, при самом вкусном кормлении – угнетает весь организм ребенка: мало того, он увеличивает детскую смертность, – об этом знают педиатры и психологи.

Главная потребность ребенка – эмоциональная, и ему – самой природе его младенческой психики – нужно больше всего духовное общение со взрослыми. Взрослый больше всего нужен ему как воспитатель и потом уже как кормилец – и все это потому, что главное в человеке – именно психология.

Прежде всего малышу нужна именно мать. В женской природе эмоциональность звучит громче. чем в мужской, и потому эмоциональный склад матери ближе всего эмоциональному складу ребенка.

У них есть и еще одна связь, неясная, таинственная, о которой можно говорить, пожалуй, только предположительно. Много месяцев ребенок жил внутри матери, в лоне ее биотоков, в энергетическом поле ее чувств. Он смеялся, когда она смеялась. плакал, когда она плакала, жил в унисон с ее чувствами, – это точно установили французские физиологи. (Кстати, это очень важно для культуры беременности, чтобы ребенок рос нормально в теле у матери, ей надо испытывать поменьше тягот и горестей и побольше радостей.)

Возможно, что, и покинув материнский организм, младенец сохраняет с ним (по крайней мере первые годы) незримые волновые связи. Все, наверно. знают, как чутко малыш впитывает токи материнских настроений: если она нервна, тут же пронизывается ее нервностью, если она радостна, как эхо откликается ее радости.

Невидимые волны ощущений все время, возможно, перетекают между матерью и ребенком. Оба они – пока ребенок не вырос – как два полюса одного эмоционального поля, как две струны, настроенные на один лад. Это невидимое единство душ – как бы эхо того единого биоэмоционального поля, в котором они пребывали до рождения ребенка и которое распалось на два родственных поля после рождения.

Мало того: эта их таинственная органическая близость помножена на силу материнской любви, и от всего этого у матери куда больше ключей к младенческой психике, чем у кого бы то ни было. Именно поэтому мать – нормальная, здоровая, любящая – может дать младенцу максимум той духовной пищи, которая легче всего усваивается детской психикой.

Мать рожает не только тело ребенка; она рожает и его душу, вкладывает в него фундаменты человеческих чувств, основы мироощущения – те первичные каркасы психики, на которых потом будет расти все здание этой психики. Как материнское молоко несет для тела младенца больше всего питательных веществ, так и материнское духовное «молоко» несет больше всего питательных веществ для души младенца.

Кнутом или овсом?

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.