Ленинград. Проспект, издавна теснимый с обеих сторон зданиями различных морских ведомств, выходящий к самому устью Невы, к бесконечной ленте причалов, к береговым маякам Финского залива. Со дня основания города сторону эту было принято называть морской, потому что в любые годы ни одна улица не пестрела таким множеством тельников и бескозырок, не хлопала на соленом ленинградском ветру таким числом матросских клешей, как эта. И неудивительно. Здесь испокон веку несут моряки службу, здесь учатся они морскому делу.

В самых разных обстоятельствах, в самых разных широтах доводилось мне встречаться с людьми, для которых морские пути-дороги начинались здесь. И куда бы ни забросила потом судьба этих людей, до мельчайших подробностей помнят они этот город, выведший их в океанские просторы, свои первые морские университеты, первых старшин и шелест тополей на берегу, прощально кивавших им, уходящим, вслед.

Особенно отчетливо осталась в памяти одна встреча. Случилась она в далеком северном порту. Мы стояли на берегу под холодным, много часов не стихавшим дождем, неотрывно глядя на узкое черное тело подводной лодки, втягивающейся в бухту. Лодка возвращалась из трудного, длительного похода, и экипажу ее предстояло впервые ступить на берег после многомесячного плавания. Военный оркестр, наверное, больше для того, чтобы согреться, грянул «Амурские волны». Но вряд ли до слуха экипажа долетел хоть один звук – подводная лодка была еще далеко.

Наконец, лодка пришвартовалась. Спустя некоторое время экипаж медленно сошел на берег. Моложавый адмирал открыл митинг в честь вернувшихся из похода. Говорили и другие – о трудных вахтах, о мужестве экипажа, выдержавшего испытания, какие не часто выпадают даже на долю подводников. Особо отмечались заслуги молодых матросов, недавних выпускников Учебного отряда подводного плавания имени С. М. Кирова, показавших в первом же своем походе высокую выучку и стойкость.

Вскоре на праздничном обеде, когда сели за стол, командир лодки – сухощавый, молодой, со множеством орденских планок на парадном кителе капитан I ранга спросил подчиненных, где бы они хотели побывать в первую очередь. «На ближайшей сопке, – ответил под одобрительные голоса товарищей кто-то из матросов, – просто подняться на нее и вернуться обратно».

Командир понял, кивнул головой и сказал, что полезет на сопку вместе со всеми. Вот тогда я почувствовал, что для этих людей, прошедших тысячи миль под водой, значат их берег, их дом, их товарищество.

Завтра командир подводного корабля должен был встретить жену и дочь, специально ехавших в северный порт издалека, чтобы провести некоторое время вместе с ним. Потом опять предстояла разлука. В тот вечер я спросил у него: не жалеет ли он, что стал подводником?

– Нет, с самых первых дней понял, что будет трудно, иногда очень трудно, но никогда не будет хотеться ничего иного так же сильно, как моей сегодняшней работы. Не знаю, почему это. Может быть, потому, что у каждого человека свой берег и своя даль.

Судьба этого офицера проста и загадочна, как судьбы всех людей, сознательно избирающих из всех трудных дел самое трудное. Учебный отряд. Служба. Училище подводников. Служба. Тридцать восемь лет. Седые виски. Три боевых ордена. И семилетняя дочь, которую он в общей сложности видел от силы год. Но эта судьба – красивая судьба, мужская, яркая. И началась она, как и тысячи ей подобных, в Ленинграде.

Почти на самой его оконечности в кирпичных корпусах бывшего полуэкипажа уже много десятилетий располагается Учебный краснознаменный отряд подводного плавания имени С. М. Кирова.

Именно отсюда начинался отсчет морских миль для тех, кого мы встречали тогда в далеком северном порту. Отсюда уходят на подводные корабли гидроакустики и торпедисты, радиотелеграфисты и штурманские электрики, мотористы и корабельные коки. Они несут свою боевую вахту в глубинах морей и океанов, отдаленные от берегов Родины порой на многие тысячи километров. Но прежде чем встать на эту вахту, долгие месяцы изучают будущие специалисты-подводники сложную науку управления современным кораблем здесь, в отряде.

Отряду немногим больше 70 лет. По сути, столько же, сколько и самой истории активного подводного плавания, начавшейся с той поры, когда появились первые отечественные серийные подводные лодки и для управления ими понадобились хорошо подготовленные специалисты. Но каким непростым был путь человека в морские глубины, на который вступил он много раньше!

История сохранила для нас челобитную плотника Ефима Никонова, с которой тот в 1718 году обратился к Петру I. Радея о могуществе и благе отечества, Никонов предлагал царю построить подводное судно, «которым в море в тихую время будет из снаряду разбивать корабли». Петр I заинтересовался проектом Никонова. В 1720 году на Галерном дворе «потаенное» судно было заложено, а спустя четыре года – испытано. Сделана лодка была из дерева, обшитого кожей, а формой своей напоминала бочку. Первые испытания окончились неудачно – при спуске под воду пострадало днище. Через некоторое время Никонова на его «потаенном» судне еще трижды спускали под воду. К сожалению, описание результатов этих спусков до нас не дошло, но известно, что Никонову понадобились средства на некоторую переделку модели. Адмиралтейство ему в этом отказало, а саму лодку велено было поставить в амбар «от чужого глаза». Лишь в начале XX века конструкторы создали более-менее надежные подводные корабли, послушные управлению, грозные по тем временам для противника.

Огромно различие между первыми субмаринами с бензиновыми двигателями, развивавшими скорость не более 6 – 7 узлов, и нынешними, суперсовременными атомоходами, прорезающими морские глубины с едва ли не автомобильной скоростью, несущими в себе самое грозное из существующих видов оружия, не нуждающимися в пополнении кислородного пайка и почти неуязвимыми.

«Дельфин», «Сиг», «Минога», «Акула» – так именовались суда, с управлением которых справлялось полтора десятка человек. Фотографии этих прабабушек нынешних подводных лодок есть в отрядном музее, как есть и макеты их, изготовленные руками курсантов. Первые лодки по сравнению с более поздними моделями выглядят довольно неуклюже, но надо отдать им должное – дело они свое сделали, сражаясь с врагами России, а потом защищая Великую Октябрьскую социалистическую революцию.

Вот уже многие годы занятия будущих подводников по предложению комитета ВЛКСМ отряда начинаются в Музее боевой славы. И ведут молодежь через галерею подвига сами члены комитета, те, кто сегодня в ратном труде воплощает лучшие традиции флотского комсомола. Экскурс в историю называется уроком мужества. Это очень точное название, потому что вся история советского подводного флота – каждодневное мужество тысяч воспитанников комсомола. И не случайно вот уже более полувека Ленинский комсомол шефствует над Военно-Морским Флотом.

...На вопрос, с чего начинается подводник, каждый матрос и курсант отряда, не задумываясь, ответит: «С учебно-тренировочной станции». УТС – своеобразное чистилище перед вступлением в подводный мир, первый и самый, пожалуй, трудный этап подготовки. Те, кто проходит станцию без срывов, впоследствии легко выдерживают любые нагрузки, связанные с работой под водой.

В УТС учат тому, как в случае необходимости отстоять корабль от пожара, от бьющих со страшной силой потоков, если лодка получила пробоины. Учат здесь, и как в аварийной ситуации покинуть корабль в легководолазном снаряжении, выйдя из него через трубы торпедных аппаратов, специальные люки или боевую рубку.

От пола до купола бывшей церкви, где когда-то отстаивали молебны нижние чины, высится тридцатипятиметровая башня, заполненная водой, в которой имитируется выход из лодки по буйрепу – веревке с узлами. Начинающий подводник делает первый свой выход с глубины 7,5 метра, затем, приобретя необходимый опыт, с 13,5 и так далее. А узлы на буйрепе – это для ориентировки под водой, на них водолазы делают остановку, соблюдая режим декомпрессии.

Мы были свидетелями того, как заместитель. начальника УТС капитан-лейтенант Василий Кавка проводил тренировку водолазов. Отрабатывались простейшие элементы – спуск под воду, поиск в глубине неисправного участка трубопровода и ремонт его. Это обязан уметь делать каждый выпускник учебного отряда, независимо от его военной профессии. Василий Иванович стоял над заполненным мутноватой водой бассейном и наблюдал за движением тусклого пучка света под водой – это шел разведчик, в чьи обязанности входило отыскать неисправность. Но вот световое пятно замерло у одной из стенок бассейна, и сразу же несколько раз дернулась веревка, один конец которой Кавка держал в руках, другой уходил на глубину. Капитан-лейтенант выключил секундомер.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.