От резкого движения Торгын, отмахнувшейся от свертка, протянутого ей стариком, тот развязался, и урюк рассыпался по полу. Торгын, рассердившись, понеслась к выходу. По пути раздавила несколько урючин.

Мука подобрал уцелевшие три. Не глядя ни на кресла, ни на стулья рядом, присел на пол и положил один урюк в рот. Не стал ни мыть, ни протирать его. Как-то и не подумал про это. «И правда, есть в нем вкус пыли, – подумал старик, долго и старательно разжевывая урюк. – Только она, эта пыль, почище, пожалуй, грязи в моей душе. Пыль... Какая это пыль? Разве это не запах родной земли, который прилетел ко мне с ветром? Кто меня осудит, если я хоть раз на день буду пробовать родной урюк? Запах родного края – исцеление для души. А вкус каков, а? И как я раньше не замечал? Да, есть в нем привкус воды, ну и что же? Разве это не вкус воды из нашего Талтогана? Кто меня осудит, если я по глотку на день этой воды испивать буду? Вода родного края – тоже исцеление для души...»

Старик положил в рот второй урюк. Торопливо положил, как будто боялся, что кто-то вырвет его из рук, и тоже с удовольствием прожевал его.

Третий остался на ладони – желтый-желтый, прямо золотой, пришедший с ним со старого становища, где горел некогда очаг его дома.

Он и съесть-то его не решился.

Перевод с казахского Л. КОСМУХАМЕДОВОЙ.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.