Декабристы гвардейского экипажа

Ротных командиров увели в здание казармы, оставив матросов и мичманов во дворе. Среди арестованных бригадным командиром оказались Арбузов, Бодиско, Кюхельбекер, Мусин-Пушкин, Вишневский, Акулов...

В этот момент во дворе казарм Гвардейского экипажа появился лейтенант 2-го флотского экипажа Чижов. За полтора месяца до восстания мичман Бестужев принял Чижова в Северное общество, а утром 14 декабря Николай Бестужев сообщил ему о сборе войск на площади. На Петровской площади Чижов нашел только часть Московского полка, построившегося в каре. Моряк не был посвящен во все планы руководителей движения, но судьба восстания волновала его. Лейтенант Чижов видел, что промедление приведет к гибели, и добровольно взял на себя роль одного из представителей центра, побуждавших полки к выступлению. Он поспешил к измайловцам. Но Измайловский полк уже присягнул, и лейтенант отправился в Гвардейский экипаж.

– В Московском полку убили генерала, и несколько рот побежали на площадь, – сообщил Чижов.

Этого было достаточно, чтобы минутное оцепенение прошло. Известие о том, что на площадь вышли революционные части, заставило действовать и моряков. Николай Бестужев стал уговаривать мичманов найти ротных командиров или самим вести экипаж на площадь.

– Где наши ротные командиры? – кричали стоявшие во дворе матросы.

Братья Беляевы, Бодиско, Шпейер и Дивов бросились наверх в батальонную канцелярию. Бригадный командир остановил их и приказал удалиться на свои места.

– Люди шумят и требуют своих ротных командиров, – отвечал мичман Бодиско, – а так как мы остались теперь вместо них, то и решились вас об этом известить.

Генерал-майор Шипов приказал мичманам выйти, но они побежали дальше по коридору. Ротных командиров нашли в комнатах и тут же повели вниз, рассказывая, что слышна стрельба.

Едва офицеры спустились, во двор вбежал мичман Петр Бестужев.

– Ребята, что вы стоите? Слышите ли стрельбу, это ваших бьют! – закричал он.

– Пойдемте за мной на площадь выручать своих! – крикнул Николай Бестужев, и матросы стали выбегать на улицу.

Командир экипажа капитан I ранга Качалов пытался удержать и уговорить матросов, но Гвардейский экипаж почти в полном составе с Николаем Бестужевым и Антоном Арбузовым во главе двинулся на площадь...

Историки иногда по-разному решали вопрос о том, кто из декабристов вывел на площадь тот или иной полк. Эти разногласия объясняются довольно просто. Каждый полк на площадь выводили два декабриста (или две группы декабристов). Один из них был офицером полка, подготовившим этот полк к выступлению, другой являлся представителем руководства Северного общества, и его роль состояла в том, чтобы произнести последнюю зажигательную речь и увлечь на площадь полк, уже подготовленный «местным» офицерством, а затем, опираясь на «местного» офицера, руководить движением и действиями полка, исходя из общего плана восстания. В Московском полку таким «местным» руководителем был Михаил Бестужев, а представителем центра – его брат Александр Бестужев. Гренадерский полк вывели на площадь офицеры Панов и Сутгоф, но этому событию предшествовал приезд к гренадерам Одоевского и Коновницына. Гвардейский экипаж, подготовленный Арбузовым и Беляевыми, вывели на площадь Антон Арбузов, как его непосредственный руководитель, и Николай Бестужев, как представитель руководства «северян».

Гвардейский экипаж прошел по Екатерингофскому проспекту до Никольского собора, повернул на Театральную площадь, по Благовещенской улице вышел к казармам Конногвардейского полка и вдоль Адмиралтейского канала двинулся на Петровскую площадь.

У Конногвардейского манежа моряки встретили поручика Финляндского полка Цебрикова. Он уже побывал на площади и знал, что Московский полк почти окружен верными Николаю Павловичу войсками и отбивает кавалерийские атаки.

– В каре противу кавалерии! – закричал он, предупреждая моряков-гвардейцев о грозящей им опасности.

По-видимому, после встречи с Цебриковым моряки повернули назад, чтобы не столкнуться с войсками, верными Николаю I. К Сенату Гвардейский экипаж вышел по узкой Галерной улице, разделявшей выходившие на площадь здание Сената и дом купчихи Кусовниковой.

– Ура! – закричали солдаты Московского полка, увидев, что их силы увеличились.

– Ура! – раздалось в ответ и из рядов Гвардейского экипажа. Радостные крики повторились несколько раз.

Моряки не стали пристраиваться к каре Московского полка. Они расположились прямоугольником между Московским полком и строившимся Исаакиевским собором.