В окнах международного вагона, мелькая тусклыми огоньками, быстро проносятся полузанесенные снегом деревушки, огромные шапки столетних елей и мачтовых сосен. Экстренный поезд Чухновского приближается к своей цели - Красноярску, в свое время так метко переименованному А. П. Чеховым в город Ветропыльск.

Протяжный простуженный хрип гудка - паровоз сообщил о прибытии в город ветров. Действительно погода жуткая. Вырываясь из узких ущелий; вдоль белой скатерти вздыбленного торосами красавца Енисея несется дикий ветер, поднимающий тучи блестящей, искрящейся на утреннем солнце пыли.

- Это еще только цветочки, - смеется веселый, никогда не унывающий, ближайший помощник Чухновского, пилот Страубе, которого по неизвестной причине весь экипаж очень мило зовет Джонни, - ягодки будут на севере.

В тяжелый, рискованный, полный лишений и трудностей путь собрались четверо смельчаков, горящих одной общей мыслью: возможно скорее оказать помощь гибнущим во льдах американским летчикам. Как на шестидесятиградусном морозе будут работать германские моторы? Как предохранить себя от дикого ветра? Ужасающей стужи? - Вот те волнующие вопросы, которые так подробно и страстно обсуждались по пути к Красноярску.

- Во всяком случае, - говорит Чухновский, - мы приложим все силы, все старания, чтоб пробиться сквозь туманы, вьюги к людям, с нетерпением ожидающим от нас помощи. Ну, а не удастся, - что ж, посидим сами. Будем поджаривать медвежатину и баловаться сибирскими пельменями, которые непременно захватим в дорогу.

И тут начинаются бесконечные воспоминания о том, какие изысканные блюда придумывал Чухновский во время стоянки в Кингсбее, в бухте Варнека, во время сидения во льдах, когда обнаружили спутников Нобиле. Получается впечатление, что московский Гранд - отель - жалкая лачуга по сравнению с прелестями тонкой, насквозь продуваемой парусиновой палаткой, а утонченная кухня ресторана - лишь жалкая пародия на беспредельную изобретательность Чухновского, ведавшего составлением меню.

Началась разгрузка багажного вагона. На мерзлую едва покрытую снегом землю посыпались ящики с различным оборудованием, сложными приборами, позволяющими летунам прекрасно ориентироваться в темноте, в густых туманах, свободно приземляться на незнакомые посадочные площадки. Местные извозцы в огромных пестрых дохах из собачьего меха, напоминающие своим видом ряженых с хутора на берегу Диканьки, на - лету подхватывают оцинкованные ящики и бережно укладывают их в сани, запряженные низкорослыми густошерстными сибирячками. В тот же день в мастерских затона госпароходства закипела работа. Чумазые измызганные механики разбирали и промывали моторы, заботливо укутывая различные трубопроводы для тепла изоляционными лентами. В огромном деревянном ангаре, где после трудного рейса в Карское море мирно спала гигантская водоплавающая «птица», бесцеремонные люди застучали молотками, ловко лазая по ее огромному блестящему телу.

В разгар работы пришла тревожная телеграмма: в Якутске троих врачей - добровольцев искусала бешеная собака. Необходима немедленная помощь, жизнь несчастных в опасности, ибо вакцины на месте не имеется. Лишь наш самолет может спасти от неминуемой смерти троих пострадавших. Чухновскому не привыкать спешить на помощь - видимо, такова уж его судьба. Скорее готовить самолет, быстрее ставить моторы. И работа закипела удвоенным темпом. Когда под вечер разбили стену ангара, на свежий морозный воздух нехотя, неуклюже ковыляя, выползла гигантская птица. Маленькие вросшие в землю домишки казались крохотными смешными игрушками по сравнению с крылатым стальным колоссом. Распластав широкие плоскости, птица низко присела на земле, точно приготовившись к взлету.

Загудели - застонали моторы. С треском и свистом рассекая воздух, бешено вертелись пропеллеры, увлекая в дикий водоворот, в бессмысленную пляску бумагу и щепки. Первое испытание моторов окончилось блестяще.

- Ну, что! Какова игрушечка? - любовно оглядывая, своего питомца, спрашивает Чухновский. - Вы заметили, какая четкая работа? На такой машине не страшно отправиться в самый рискованный полет.

В тот же день на Красноярском вокзале состоялась историческая встреча двух героев - летунов Чухновского и Громова, отправляющихся разными путями к одной общей цели. Из вагона выскочил голубоглазый гигант и быстрыми шагами направился к маленькой фигурке. Крепкое рукопожатие, теплые приветственные слова. Огромными шагами вымеривал Громов дебаркадер. За ним, едва поспевая, стараясь попасть в шаг, путаясь в непомерно больших бурках, семенил Чухновский. Толпа рабочих, в тихом безмолвии затаив дыхание, словно стараясь угадать разговор двух героев, восторженно следила за ними. Последний звонок, громкое «ура», искренние пожелания счастливого пути и удачи. Два лучших советских пилота последний раз жмут друг другу руки. Они еще встретятся, но там... далеко, в широких разливах тумана, в царстве вечного холода и голубого льда.

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.