Такое училище пока единственное в Белоруссии, да и во всем Союзе их немного. Здесь обучают не какому-то одному «жанру» (вспомним хотя бы школы Палеха, Хохломы, Загорска, Богородскую школу резьбы по дереву...), не просто дают в руки подросткам отличное ремесло, а готовят из них мастеров широкого профиля. Резчики изучают основы гончарного искусства, художники-декораторы могут неплохо расписывать по дереву, а чеканщики – оформить интерьер. Конечно, ребята специализируются в одном ремесле, но специализация эта не означает узость художнических интересов, «цеховую» замкнутость.

«История искусств», «История развития мебели», «Эстетика как средство нравственного воспитания», «Художник и современность», «Поэтика народных промыслов» – курсы, обязательные для всех учащихся. Кроме того, специальные предметы. Ребята изучают технологию изготовления мебели, основы ее конструирования, составление колеров, мозаику, рисунок, композицию, лепку, основы дизайна, производственную эстетику...

– Немало наших выпускников учатся сейчас в художественных вузах страны, – заметила в разговоре Инна Павловна Герасимова (нынче она работает старшим мастером по художественным специальностям). И с понятной гордостью добавила: – ГХПТУ № 15 – это марка!

В это училище идут по призванию, по душевной потребности. Конкурс – до десяти человек на место. (Не часто встретишь такое в профтехучилище!) Экзамен по рисунку – серьезное испытание. Бывает, что, сдавая его, воспитанники республиканской специализированной художественной школы уступают тем, кто приехал из «глубинки», где школьный учитель рисования бережно вводил ребят в мир красок и гармонии.

– Я в деревне Буда жил, на Гомельщине. Кругом поля, лес. Красиво, конечно. Но как-то красоту эту не понимал еще, – рассказывал Игорь Сикаринов, один из лучших чеканщиков училища. – Иван Прокофьевич Кожедуб, учитель рисования, научил меня примечать ее. А уж потом, куда ни пойду, всегда при мне альбомчик, карандаши цветные: в лес ли, на речку, на ферму матери помочь – выпадет момент, зарисую, что понравилось, душу задело...

Слава Устинов до поступления в училище уже успел поработать на художественном комбинате в Фергане. Там получил навыки резьбы по камню. Для него киянка, скарпель и шпунт – вещи привычные.

– А у нас, в Голыпецах, все дома расписаны, – говорит Света Попкова. – Да каждый на свой лад, со своей придумкой. В избу зайдешь, глаза разбегаются – все кругом в цветах, травах рисованных...

Есть в училище и «фамильные» умельцы. Еще бабушка Тани Агафоновой Вера Николаевна Гаврилюк славилась своим мастерством: в «белорусской соломке» не было ей, пожалуй, равных. Знаменитая нынче «соломщица» Артеменко многое у нее переняла. А какие узоры ткала Вера Николаевна, какие холсты с ее станка сходили! На видном месте в республиканском музее сейчас красуются. И дочь Веры Николаевны мастер Агафоненко теперь в Минске работает, чудеса из соломки делает... А сама Таня и соломкой и резьбой по дереву увлекается. Особо ей удается рельефная, с проработкой. Уже награды имеет – дипломы с республиканских выставок, серебряную медаль ВДНХ.

Ирина Сикович тоже продолжает фамильные традиции. Анатолий Концуб, мастер, выпускник Минского театрально-художественного института (он и организовывал в училище отделение керамики и гончарно-формовочных работ), говорит с улыбкой:

– Ира может в гончарном деле фору многим парням дать. У нее хватка мужская, она материал отлично чувствует, технологию прилично знает. Тут, конечно, без деда не обошлось...

Восемьсот человек... Разными путями пришли они сюда. Каждый по-своему, и каждая судьба интересна.

...Данильченко проснулся, глянул на соседнюю койку. Петрусь спал, свернувшись калачиком, подложив руки под щеку!

Со стороны они, наверное, выглядели забавно: огромный, почти двухметровый

Иван и худенький, небольшого роста Петрусь, белоголовый, с длинными, как у девушки, ресницами.

Учился он на резчика по камню. Отделение это было новым в училище. Вели его два мастера – Геннадий Родин и Алла Кириллова, выпускники знаменитого Абрамцевского художественно-промышленного училища, муж и жена, сами еще совсем молодые. Иван, заглядывая «на огонек», удивлялся, как запросто держат они себя со своими учениками. И те радовались каждой улыбке, каждой похвале мастеров. А надо сказать, что работа у камнетесов не сахар: поворочай-ка гранитные, мраморные глыбы – не до улыбок будет.

Камень – серьезный «мужской» материал. А все же Ивану дерево ближе. С малолетства его режет.

В дереве угадывает он кряжистую о>игуру зубра, видится ему легкий бег косули, «живут» в дереве и птицы, и звери, и лесные сказочные существа...

Три раза поступал в Бобруйское училище Иван Данильченко. Три раза срезался на рисунке. В приемной комиссии сокрушенно разводили руками: настойчивый парень, дерево любит, знает, но экзамен есть экзамен.

Иван пошел работать слесарем на нефтезавод, потом – армейская служба. А из дому приходили посылки: в фанерном ящичке – не шмат сала, не белорусская картофельная «баба», а кругляши дуба, липы, любимого бука. Отец его, плотник, знал твердо: раз сын прикоснулся сердцем к дереву, это уже навсегда.

Тем временем Иван закончил в Новороссийске «мореходку» и попал в северный портовый город Мурманск, на атомный ледокол «Арктика».

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.