Сильвестров женился на женщине, у которой была четырнадцатилетняя дочь Нина от первого брака. Почти до сорока лет прожил он бобылем: так уж получилось, что свое время пропустил, а потом просто не отваживался связывать свою жизнь с кем-то. И вот, наконец, встретил женщину, которую полюбил, сделал ей предложение и очень хотел иметь от нее сына. Поначалу Елена Сергеевна рожать не хотела, считала себя староватой для такого «подвига», но Сильвестров настаивал, иначе для него и женитьба не имела смысла, и она в конце концов уступила мужу. Сережке исполнилось одиннадцать месяцев, когда Елена Сергеевна твердо сказала Сильвестрову:
– Делай, что хочешь, а я так жить больше не могу! Не могу дома сидеть, понимаешь? Хочу на работу, в свой институт. Дома сидеть мне тошно.
Елена Сергеевна работала в НИИ лаборанткой, Сильвестров – шофером на маршрутном такси.
– Ну, подожди немного, поставим Сережку на ноги... Видишь, он слабый у нас, нельзя же его в ясли.
– Ты хотел ребенка – вот теперь и думай...
– Может, Нина поможет немного? Большая ведь уже девочка...
– Хочешь из моей дочери няньку сделать? Она и так мало хорошего видела со своим отцом-пьяницей, так теперь еще и в няньки идти?
На этом тот разговор и закончился.
У Сильвестрова было три сестры. Одна, старшая, жила в Подмосковье в собственном доме, две другие – в Москве, в бывшей квартире своей матери: жили вместе, но разными семьями. Младшая сестра Надежда недавно родила, сидела дома со своим малышом. Сильвестров поехал к сестрам. Долго сидели, думали, что делать.
– Привози-ка ты своего Сережку к нам! – сказала Надежда. – Сижу с одним, просижу и с двумя! А там видно будет...
– Верно. – поддержала Люба. – И я помогу, когда нужно. Дело-то мое «холостяцкое». – И она грустно улыбнулась: из трех сестер только средняя. Люба, пока не была замужем.
Сильвестров раздумывать не стал: на следующий же день перевез Сережку к сестрам да и сам перебрался к ним, благо квартира была трехкомнатная.
Сережке переезд пришелся по душе: целыми днями он крутился около тети Нади с Павлушкой. который удивленно таращил глазенки на своего двоюродного братца. Елена Сергеевна поначалу приезжала к ним часто: четыре-пять раз в неделю после работы, а потом, видя, что муж с сыном живут хорошо, и чувствуя молчаливое осуждение со стороны сестер мужа, стала приезжать реже. Объясняла это тем, что на работе дел прибавилось да к тому же Нина требует особого присмотра – девочке уже пятнадцать, мало ли что может случиться...
И в общем-то это была правда.
На лето Надежда с Павликом и Сережей уехала в Подмосковье к старшей сестре Вере. Сам Сильвестров, как и муж Надежды, каждый день добирался на электричке в подмосковный дачный поселок, и хоть хлопот было достаточно для всей большой семьи, жили дружно.
Елена Сергеевна за лето так ни разу и не приехала к Сережке. Говорила позже: не знала, куда ехать.
Сережка о матери тоже не вспоминал.
Осенью Сильвестров поехал однажды к Елене Сергеевне и застал в квартире незнакомого мужчину.
– Интересно получается, – сказал Сильвестров. – Вы кто здесь будете?
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.