А ведь Чехов не знал Кипсея ни в бешеном буйстве порогов, ни там, где от берега до берега – полсотни верст.

Чехов видел Енисей лишь в Красноярске.

Здесь у реки вроде бы ни шири, ни – особенно – мощи. Енисей разделен надвое зеленым островом с (зарослями тальника, дальняя протока не видна с бульвара. Горы, дымчатые и мечтательные, с вулканоподобной вершиной Черной сопки не нависаю! над водами, они отошли в сторону, чтобы не схватываться с рекой.

Но Чехов чутьем художника ощутил упругую стальную силу струй, крутящих воронки водоворотов у городской паромной переправы. Енисей представился ему могучим, неистовым богатырем, который не знает, куда девать свои силы и молодость.

Позднее писатель нашел, что только с Енисея начинается та оригинальная, величавая и прекрасная природа, которую боготворят народы Сибири, уважают беглые, пробирающиеся с мест каторги и ссылки, и которая будет служить неисчерпаемым золотым прииском для сибирских поэтов.

Редко кто из пишущих удержится, чтобы не привести чеховские строки, рожденные при встрече с Енисеем:

«Я стоял и думал: какая полная, умная и смелая жизнь осветит со временем эти берега!»

И ведь не поистерлись вещие строки, нет! Год от года Сибирь придает им все большую наполненность и верность.

В Красноярск Чехов приехал по Сибирскому тракту. Это, по его словам, была «самая большая и, кажется, самая безобразная дорога во всем свете», где повозка увязала в черной жирной грязи. Город? Ну что же, обыкновенный сибирский губернский город, хотя, быть может, красивее и интеллигентнее других.

Так не родились ли мысли о смелой, умной жизни прежде всего как предвидение будущей гармонии человека и дивной, сильной природы? Природы, сгустком характера которой виделся Енисей?

Я прожил на Енисее половину жизни. Знаю его от истока до океана. Зачарованный Енисеем, две навигации ходил в команде буксирного теплохода. Излазил берега и как геодезист-изыскатель. А потом сменил теодолит на блокнот – и снова редкое лето без Енисея.

Да, молодая мощь неистового богатыря теперь трезвыми умами оценена в тридцать с лишним миллионов киловатт. Это не сухая цифирь, это одухотворенные миллионы – им работать во имя полной и смелой жизни. За ними скачок таежной глухомани из быта землепроходцев в преддверие XXI века и бег электрички там, где с ледникового времени до первых пятилеток не ступала нога человека. За ними сибирская электросталь и сибирский алюминий, электровозы, мчащие тяжелые составы по магистралям, сменившим безобразную, рябую полосу тракта, некогда соединявшую Европу с Сибирью.

Из своих тридцати миллионов Енисей отдал шесть с лишним Красноярской ГЭС, величайшей гидростанции планеты, и отдаст еще больше Саяно-Шушенской, от которой Сибирь ждет ток уже в нынешнем году.

Плотины отнимают у диких плесов их первозданность. Подпор Саяно-Шушенской сомкнет спокойные воды над знаменитым Большим порогом, что буянит напоследок в каньоне Саянских хребтов. Жаль его людям дерзкой отваги, проверявшим себя спуском через стремнину. Не пугал их ни победный рев вод, когда кричащий человек превращался в немотно шевелящего губами, ни темный крест на скользкой от брызг скале, поставленный в память жертв Большого.

Навечно исчезли на Днепре пороги, их поД Запорожьем усмирил Днепрогэс. А что касается Енисея... Так ведь на его притоках пороги почище былых днепровских! И думают некоторые оставить заповедными, чтобы было где испытывать волю и мускулы.

В верховьях великой сибирской реки – она названа также среди пятнадцати главнейших рек земного шара – притягательный знак «Центр Азии», уходящая в синее небо игла обелиска. Подле нее можно увидеть меланхоличного верблюда.

Ниже по течению – снегоголовые Саяны с ниточкой высокогорного тракта, то карабкающегося на перевалы, то стелющегося по лугам.

Навоевавшись с Саянами, пробив себе дорогу в тесных ущельях, Енисей смиряет бег в раздолье «Сибирской Италии». Так прозвали широкую плодородную котловину еще ссыльные декабристы.

Нет, конечно, вовсе это не Италия. Зимы здесь довольно жесткие. Вот разве знойные летние ветры, напоминающие сирокко. И все же, взвешивая «за» и «против» при размещении вокруг Саяно-Шушенской ГЭС предприятий мощнейшего Саянского территориально-производственного комплекса, особо учитывали относительную мягкость климата: она поможет превращению многих новоселов в старожилов.

В котловине – село Шушенское, место сибирской ссылки Владимира Ильича Ленина. «Сибирская Италия» упоминается и в его письмах.

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.