Казахстанскую степь и первого верблюда мы увидели на третий день дороги.
Вместе с пониманием, что до цели теперь подать рукой, пришло смятение. Да и попутчики мои вдруг как-то посерьезнели. Казалось, каждый, как и я, думает: что-то ждет меня в конце дороги?
Зима после весны... Это было противоестественно, в это не хотелось верить. Но факт был, как говорится, налицо: из весны мы въехали в зиму...
Ночью наш комсомольский поезд долго стоял на станции Жаксы. Здесь выгрузились запорожцы, харьковчане, днепропетровцы...
«ЖАКСЫ» – было написано над входной дверью похожего на барак вокзальчика.
Помнится, нас будто ветром выдуло из вагонов – не терпелось попробовать, какой он на вкус, казахстанский воздух, услышать, как скрипит под ногами целинный снег, а главное – побыстрее попасть в места, где нам предстояло заложить совхоз и обосноваться на долгие годы. И в то же самое время не оставляло беспокойство: что там за земля под снегом? Способна ли она родить хлеб? Приживутся ли на ней деревья?
Помнится, кто-то поинтересовался:
– А что означает «Жаксы», если перевести на русский?
– Хорошее место, – объяснили нам. – Но есть еще одно толкование. Старые люди уверяют, что надо говорить не «Жаксы», а «Жоксу», то есть «нет воды».
И тут раздался голос Володи Солодкою – моего земляка-запорожца:
– Нет воды? Добудем... Главное, было бы место хорошее.
Мы, львовские, ехали до Акмолинска, и мне в голову даже не пришло, что через два дня я вернусь на эту станцию...
В Акмолинск эшелон прибыл утром. Играл оркестр, было красно от транспарантов, реяли знамена; был митинг, выступал секретарь обкома партии по фамилии Журин. Одним словом, встречу нам устроили жаркую. Но у нас зуб на зуб не попадал. Потому что митинг затянулся, а одежда на нас была не для казахстанской погоды. Правда, лично я проявил находчивость: на подъезде к Акмолинску вытащил из чемодана байковое одеяло, которое Сима дала мне в дорогу. Отхватил ножом две широких полосы – получились теплые портянки. Откромсал еще кусок, поуже, – вышел отличный шарф. Кое-кто последовал моему примеру, и мы не прогадали...
Сначала я двинул в управление-совхозов.
Боже! Что творилось рядом с этим самым управлением!.. Улица битком была забита новоселами. Человек пятьсот, не меньше, совсем желторотых хлопчиков – в фуфайках, в шапчонках из нитяного меха, с голубыми от холода лицами. Но ничего – уныния не видно. Шум и толкотня. Как на базаре в воскресный день. Смех и песни. Как во время демонстрации. Это были выпускники училищ механизации. Прислали их из Тамбовской, Калужской, Тульской областей.
С трудом протолкался я внутрь здания. Еще больших трудов стоило разыскать нужного человека. Но все же нашел. Милый такой товарищ. В очках и с усиками. Грузин.
– Очень рад, – пожал он мне руку. – Специалисты нам нужны. Только, – радостно сообщил он, – явились вы не по адресу. Распределением специалистов занимается обком партии. Так что, дорогой товарищ, вам туда...
В обкоме мне сказали:
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.