– А я и пятьдесят лет назад был не маленьким. Так уж мне суждено. На Земле рядовой кинодокументалист, а здесь шишка.
– Что будешь делать?
– Для начала условлюсь о срочной встрече с Мердоком.
– А на встрече?
– Расскажу ему все о Паскве, как задумали.
– А потом?
– Будем ждать известий о судьбе Пасквы. Прикончат его или простят. Угадал я или не угадал.
– Думаешь зацепить Мердока? А если просчитаешься и он раскусит твою игру?
– Какую? Я просто сообщу ему о подозрительном побеге Пасквы. О том, что якобы рассказал мне Бойль.
– А если Мердок вспомнит, что мы тоже были в его лесной «берлоге» в то время, когда загружали в подвал серебро?
– Может, и вспомнит. Но возникнет вопрос, а почему же мы молчали два месяца. Из страха? Он знает, что я его не боюсь. Может быть, из выгоды промолчать, а потом напомнить, когда придет время? Вот оно и пришло, а мы в стороне – по-прежнему молчим. И о Мердоке ни в одной газете ни слова.
– Из того, что я от тебя услышал, – задумчиво рассуждает Мартин, – кажется, Уэнделл и Бойль что-то замышляют против Мердока.
– Вероятно. Вот тогда нам с тобой, Дон, и придется официально вспомнить о повязках из галуна на рукавах «пистолетников», спускавших нам лодку с палубы «Гекльберри Финна». Стил тоже вспомнит, если ему подскажут.
Вопрос был решен, и я звоню от портье Мердоку.
– Говорит Ано, – произношу я шепотком, чтобы за стойкой не слышали. – Укажите место, где мы с вами могли бы встретиться, – имени Мердока я при этом не называю.
– Когда? – спрашивает он.
– Сейчас.
– Так важно?
– Да.
– Тогда приезжайте в кафе «Жюн» на улице Старых вязов. Это недалеко от театра.
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.