– Много лучше, чем я. Он по этой части гений. Зеленая Рубаха преисполнился благодарности. В
знак своего чрезвычайного расположения он притянул Харта к себе и крепко обнял.
– Ты честный, – говорил он. – Ты хороший. Ты такой молодец сказать нам.
В доме через улицу с шумом отворилось окно, и из окна высунулся кто-то всклокоченный.
— Если вы немедленно не разойдетесь по домам, – завопил он, – я позову полицию.
— Значит, мы нарушить мир, – вздохнул Зеленая Рубаха. – Что за странные у вас законы! – Окно с шумом затворилось. Кафианин дружелюбно возложил руку Харту на плечо. – Мы обожатели погонь и выстрелов, – торжественно произнес он. – Нам нужен высший сорт. Мы объявляем вам спасибо. Мы отыщем человека по имени Хансен.
Он повернулся и поскакал обратно по улице, а за ним вся его команда.
Харт стоял на углу и смотрел им вслед. Сделал глубокий вдох, затем медленный выдох. «В сущности, добиться своего оказалось совсем нетрудно, – подумал он, – стоило лишь найти правильный подход. И любопытнее всего, что подход-то подсказал мне не кто иной, как сам Джаспер. Как это он утверждал недавно? Правду почитают за универсальную постоянную. Мы единственные лжецы на всю Вселенную...»
Джасперу его откровения вышли боком, по правде говоря, Харт сыграл с ним довольно злую шутку. Но ведь малый сам хотел уехать в отпуск, не так ли? Ну, вот ему и вышла увеселительная прогулочка, одна из тех, какие, право же, предлагаются не каждый день. Он отказал собрату в разрешении воспользоваться машиной, он расхохотался оскорбительно, когда кафианин помянул про выстрелы и погони. Если кто-нибудь когда-нибудь и напрашивался на такую шутку, то именно он, Джаспер Хансен.
А превыше любых оскорблений то, что он постоянно дерзкая свою дверь на замке, выказывая тем самым высокомерное недоверие по отношению к коллегам-писателям.
Харт, в свою очередь, повернулся и пошел скорым шагом в сторону, противоположную той, где скрылись кафиане. Со временем он, конечно, явится домой, но не теперь. Это не к спеху, пусть сначала шум, поднятый ими, хоть слегка уляжется.
Уже наступил рассвет, когда Харт поднялся по лестнице на седьмой этаж и прошел коридором к двери Джаспера Хансена. Дверь, как водится, была заперта. Но Харт достал из кармана тонкую стальную пружинку, подобранную на свалке, и принялся осторожно орудовать ею. Не прошло и десяти секунд, как замок щелкнул и дверь открылась.
Сочинитель притаился в углу, блестящий и ухоженный. Полностью перепаянный, как подтвердил сам Джаспер. Если кто-нибудь другой попробует работать на нем, то либо машину сожжет, либо себя угробит. Но это, конечно, пустые разговоры, ширма для маскировки тупого, свинского эгоизма.
«Недели две, не меньше», – сказал себе Харт. Если подойти к делу с умом, то машина будет в его распоряжении по крайней мере недели две. Трудностей не предвидится. Все, что потребуется от него, – соврать, что Джаспер разрешил ему пользоваться машиной в любое время. Ведь, если он успел составить правильное мнение о кафианах, сам Джаспер вернется не скоро.
Однако так или иначе двух недель хватит за глаза. За две недели, работая день и ночь, он сумеет выдать достаточно страниц, чтобы купить себе новую машину.
Он не спеша пересек комнату и пододвинул к себе стул, стоящий перед сочинителем. Сел поудобнее, протянул руку и погладил инструмент по панели. Машина была хоть куда. Она выпекала кучу материала – добротного материала. У Джаспера не было отбоя от покупателей.
– Милый старик сочинитель, – произнес вслух Харт.
Он опустил палец на центральный выключатель и перекинул язычок. Ничего не случилось. Удивленный, он выключил машину, затем включил снова. Опять ничего. Торопливо вскочил на ноги – проверить, подключена ли машина к сети. Она не была подключена, ее нельзя было подключить к сети! От изумления Харт на мгновение словно прирос к полу.
«Машина полностью перепаяна», – утверждал Джаспер. Перепаяна так искусно, что обходится совсем без тока?
Но это же невозможно. Это попросту немыслимо! Непослушными руками он приподнял боковую панель и уставился внутрь машины.
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.