Проигранных матчей нет

Многие ребята одинаково увлекаются и футболом и хоккеем. И все же хоккей понемногу стал притягивать меня больше, чем футбол. Азартом, страстностью, скоростями. Самое большое удовольствие получал от быстрого катания с шайбой. Попал в «Локомотив». Со временем стали подключать к играм в составе первой клубной мужской команды. Мне было 16 лет, а, например, в «Крылышках» играли только-только ушедшие из Большого хоккея олимпийские чемпионы Алексей Гурышев, Альфред Кучевский. Хорошая была школа. Суровая школа.

Прошло еще какое-то время, и меня периодически стали допускать тренироваться с мастерами.

Работал я в ту пору в управлении механизации № 3 автослесарем. Маме приходилось трудно, надо было помогать ей: у меня три брата, и все трое – школьники.

Однажды меня пригласили в ЦСКА. Я начал ходить на тренировки знаменитого клуба, но, увы, прошло полгода, а разговоров со мной серьезных никто и не пытался вести. Догадаться было нетрудно: ЦСКА и без меня легко обойдется. А здесь подвернулось приглашение из команды класса «Б» – из Саратова. И я уехал из Москвы.

Играл за «Энергию» (потом наша команда стала называться «Авангардом») три года. То было время становления. Не хоккеиста. Личности. Мне было семнадцать лет, и я впервые оказался один, без мамы, без ее опыта и постоянной опеки, предоставленный сам себе. Тренером команды был Анатолий Степанович Гаврилин, из тех людей, которых справедливо называют «классными мужиками». Внимательный, душевный человек.

Три года промчались незаметно. Гаврилина сменил Роберт Дмитриевич Черенков, работающий в Саратове уже второй десяток лет и приобретший ныне известность и как хороший, крепкий тренер клуба, где выросли защитник Владимир Крикунов, приглашенный в рижское «Динамо», вратарь Сергей Бабарико и нападающий Владимир Семенов, выступающие за столичное «Динамо», и как один из тренеров сборной страны, работавший с командой во время сентябрьского турнира на «Кубок Канады».

Роберт Дмитриевич многое открыл для меня в хоккее. Он резко увеличил нагрузки, стал более непримиримо относиться к моим пробелам в хоккейном «образовании».

Я играл за волжан, а мой друг Женя Мишаков, не увенчанный еще титулами и званиями, выступал за столичный «Локомотив». Именно он уговорил Анатолия Михайловича Кострюкова, тренера железнодорожников, посмотреть, как я играю, когда саратовцы встречались на катке «Сокольники» с командой города Электросталь. «Локомотив» должен был в тот день, сразу же после матча, тренироваться на катке, и Костркжов пришел пораньше. Я, надо сказать, выступал в том поединке в непривычной для себя роли – играл защитником: заболели несколько хоккеистов, составляющих оборону, и тренер срочно переквалифицировал меня. Не знаю, что уж там Женька наговорил Кострюкову, но тот пригласил меня попробоваться в «Локомотиве». И вот я прихожу на первую тренировку, и Анатолий Михайлович ставит меня в... защиту.

Я взмолился: какие же это «смотрины», если я никогда не был защитником, если только один раз в жизни и выступал в этой роли!

Теперь уже изумился Кострюков. Оказывается, он приглашал меня как защитника.

В «Локомотиве» в то время были вакансии, в частности, только что ушли в «Спартак» Владимир Мигунько и Евгений Зимин. Меня поставили в тройку к двум Александрам – Сафронову и Гришину.

Выяснилось, что я умею совсем немного: слишком велика в то время была разница в классе команд разных лиг – «Локомотив» считался крепким середняком в высшей группе, а саратовцы не особенно блистали в первой. Ребята, как могли, помогали мне, и я бесконечно благодарен Виктору Цыплакову, Виктору Якушеву, Валентину Козину, Станиславу Ильину, Александру Волкову, Михаилу Рыжову ( и на тренировочных сборах и в других городах мы жили с ним в одной комнате) за те уроки, которые щедро давали они младшему товарищу.

Я не переоценивал собственные возможности. Тем более что нечаянно услышал весьма нелестный отзыв о своей игре. Мы проводили на катке «Кристалл» товарищеский матч со «Спартаком», и Борис Майоров спросил кого-то из наших асов про меня:

– И где вы только откопали этого бестолкового бегуна?

Было страшно обидно. Знаменитый мастер, игрой которого все восхищались, дал мне такую унизительную оценку.

По забитым шайбам я в нашей команде в конце сезона оказался третьим, тренеры мне говорили, что я хорошо ориентируюсь около ворот соперника, но вот остальное... Больше всего меня ругали за неумение выходить с шайбой из зоны.

Учился. Времени на тренировках даром не терял. Но оценку Бориса Майорова не забывал. И потому крайне удивился, когда один из хоккеистов ЦСКА сказал мне:

– Борис Павлович Кулагин просил передать, что бы ты старался. К тебе присматриваются...

Вы, конечно же, догадались, кто из армейцев подошел ко мне. Ну, разумеется, все тот же Мишаков. Лидер нашей хоккейной дворовой компании.

Получив приглашение из ЦСКА, я немедленно сообщил о нем товарищам по команде: обманывать, действовать за их спиной я не хотел и не мог. Это было бы нечестно. Ведь если я и научился чему-то в высшей лиге, то именно благодаря им и тренеру. Ребята сказали, что команда приглашает меня первоклассная, с самой лучшей школой, и если я серьезно отношусь к делу, то о переходе не пожалею.